– Ну что? Все готовы? – поинтересовался Семар, открывая портал, чтобы попасть в Академию, не привлекая внимания.

Дружное «угу» подтвердило готовность.

– Отлично! – и Аскар бесцеремонно забросил старосту стихийников в самый центр голубоватого свечения. Осуждающие взгляды остальных погодников резко испарились, едва он повернулся в их сторону. – Дальше сами или помочь? – великодушно предложил Аскар. Великодушия никто не оценил и помощи не попросил. Сами по очереди шагнули в голубоватое сияние портала.

– А почему ты их сразу не перенес в Палаточный городок? – спросила я Семара, когда никого уже не оказалось рядом и мы остались вдвоем.

Галантно пропустил меня в портал и шагнул следом.

* * *

Столпившиеся у мерцающей зеленой преграды в цокольном этаже стихийники нервно переступали с ноги на ногу, заметно волнуясь.

Один за другим мои одногруппники отдали свои браслеты стихийникам, заодно и познакомились, запоминая компаньона. Старались не издавать лишнего шума, но все равно не получалось.

– Сжали камень – и вперед! – на правах старосты командовал Семар. – Не пугайтесь, но на той стороне вас встретит ливень!

– Это мы его встретим! – жизнерадостно обрадовался один из погодников.

– Но-но-но! – перебил Ресс и погрозил пальцем. – Без нас не вздумайте начинать! Мы столько этого ждали!

– Давайте тогда не задерживайтесь! – ответил парнишка, гордо вскинув подбородок и блеснув любопытными глазами в сторону зеленой стены. Таким же жадным взглядом пятикурсники смотрели на монстров для опытов, когда Джей показывал мне бой в Парке.

Я тоже отдала свой браслет Сильвии. Единственный, кто не отдал, это Семар. Он вслед за погодниками прошел в палаточный городок, а вернулся, сжимая в руках браслеты, которые мы тут же расхватали и рванули смотреть, как будут укрощать нашу погоду.

– Ух ты! – задрав головы вверх, цокали языками наши гости. – Да тут диплом защищать можно!

Дождь послушно их обтекал, и они оставались абсолютно сухими, продолжая восхищенно смотреть на небо и сыпать непонятными метеорологическими терминами.

Адепты в белых одеждах взялись за руки, прикрыли глаза, и в первый момент ветер усилился, закружил возле них, набирая скорость, и смерчем устремился вверх.

Несколько минут напряженного ожидания – и дождь прекратился. Еще несколько минут – не осталось и следа от тяжелых сизых туч.

– А клумбы сделать? – спросил кто-то из зеленых.

– Да! – радостно завопила я, подпрыгивая на месте от переизбытка эмоций. – И фруктовые деревья! И кусты в форме животных! И полянки с грибами! И… – шепотом, оглядевшись по сторонам, – грядки с запрещенными растениями тоже бы…

– А огненный фонтан где установить? – потирая руки, поинтересовался красный.

– Там! – не сговариваясь, указали несколько адептов на красную палатку коменданта.

Тут же на крыше оранжевым пламенем расцвел фонтан, плюясь огненными искрами.

– Хм… – задумался адепт огня, наблюдая за своим творением. – Не сгорела…

– Не парься, – хлопнул его по плечу Аскар. – Нас и сам вид радует.

Прошли по всем секторам, и погодка у нас стала загляденье! Безоблачное небо и теплый ветерок вместо шквальных порывов, вместо луж и грязи – цветы и звонкие ручейки…

А грядочки с запрещенными растениями прямо возле моей палатки-то и разбили. С сильно запрещенными, потому как охранять их зеленый адепт поручил появившемуся в прямом смысле из-под земли лохматому псу с меня ростом. Глаз из-за длинной шерсти – зеленой почему-то – не видно, но фигура внушительная, лапы мощные… Страшный…

– Ой! – сказала я и попятилась от животинушки.

– Все вон, – флегматично сообщил пес и зевнул, показав три ряда зубов. Тоже зеленых…

А нас дважды просить и не надо, мы уже и уходим! Не только мы собрались дать деру – пара сильно редких и совсем-совсем запрещенных лютиков выдрала из земли свои тоненькие корешки и бегом ломанулась к оградке, пытаясь перепрыгнуть ее одним махом… Лязг! Пес довольно облизнулся, проглотил последний листик и рыкнул на остальных жителей грядки. Растения то ли пригнуло к земле от его рыка, то ли они сами пригнулись…

– Ты не бойся, он травоядный! – успокоил меня его создатель, когда мы толпой пробежали целую стометровку. Н-да, а сам-то вперед всех бежал!

Прощались, целуя и обнимая погодников, как родных.

* * *

– А-а-а-а-а-а! – разнесся с утра над палаточным городком то ли крик, то ли вой коменданта. Это я пропустить никак не могла и, одевшись, выбежала на улицу.

Адепты, довольно улыбаясь, ходили в одних шортах, некоторые босиком по траве. Некоторые вытащили из своих палаток матрасы и удобно устроились загорать. Пара оборотней в зверином обличье резвились в ручье, а потом, высунув язык, катались по земле, довольно фыркая. Даже вампиры вылезли из палаток и с надменным видом расположились в тени деревьев, через соломинку цедя кровавые коктейли.

В первом секторе вокруг своей палатки бегал гоблин и в прыжке пытался задуть огненный фонтан. Взвыл от бессилия и начал со злостью вытаптывать цветы под ногами.

– Прекратите мародерствовать! – не выдержала я.

Он резко остановился, поднял голову, и его взгляд остановился на мне. Недобро так остановился и даже не мигал.

– Ты! Это все ты, ведьма! – яростно вскричал он.

– С чего это я? – Ну ничего себе, столько адептов вокруг, а виновной только меня признал.

– В тот раз ты, и в этот тоже! – Ну логика, ну просто железная! Убийственная, я бы даже сказала, – недаром же мне его убить сразу захотелось!

– У остальных мозгов хватало только поджигать мою палатку, а ты разрушила мой образ жизни! – продолжал он рычать. – Коллекцию – уничтожили, наворованное честным обманом – без следа исчезло. А хуже всего знаешь что?

Он схватил меня за руку и потащил к своей палатке. Нервным движением распахнул передо мной полог. Внутри была такая же сияющая чистота, что и в тот день. И розовое покрывало аккуратно лежало на кровати, и белые коврики на полу, и скатерть расписная, и даже свежие цветы в вазе. Красотень! Вот Фанечка, домовитый все-таки домовой!

– Смотри! – Фергюс со злостью плюнул на белый сверкающий пол. Я скривилась, но секунды не прошло, как пол самоочистился.

– Удобно же, – не поняла я его беды и недоуменно посмотрела на гоблина. На меня Фаня столько магии домовитой не тратил, и пол у меня сам не чистился. Даже ревниво как-то…

– Это омерзительно! – не согласился он. – Я не могу жить в таких условиях, меня тошнит!

И снова плюнул на пол.

А моя рука – вот как-то сама собой ему подзатыльник отвесила. Автоматически, ибо омерзительно – это дважды на чистый пол плевать и Фанечкин труд не ценить.