Кейт вздохнула и, вновь включив лампу на ночном столике, взяла в руки очередной детектив.

С каждым взмахом лианы он оказывался все ближе и ближе к заветной цели. Она сидела на суку соседнего дерева, и она понимала, что деться ей некуда — она в западне. Она оскалилась, глядя на него. Он начал бить себя кулаком в грудь, одной рукой продолжая держаться за лиану, а потом, оттолкнувшись, перелетел к ней. Она прижалась спиной к стволу дерева, шипя и скаля зубы. Он схватил ее и сорвал с нее набедренную повязку. Обезьяны на соседнем дереве взревели…

Джек заморгал — внезапно загорелась лампа на тумбочке возле кровати. У кровати стояла Молли.

— Что-то случилось. У меня идет кровь, — сказала она.

Лицо ее было бледным от страха, и она дрожала.

— Не волнуйся, — сказал он, подскочив, и, обняв ее за плечи, он повел ее вниз. — Все будет хорошо.

На станции «Скорой помощи» царил хаос. Пятница. Ночь. Два часа. Каждый раз, когда открывалась дверь, чтобы впустить очередного пострадавшего, атмосфера в приемной все больше сгущалась от очередной порции человеческого горя. Ребенок с зияющей раной под глазом. Двое стонущих от боли мужчин в синяках и ссадинах. Пьяница, молотящий в пуленепробиваемое стекло регистраторши. Все здесь было голубым — стены, пол, стулья из жесткого пластика. Очевидно, считалось, что голубой цвет способствует успокоению нервов.

На одном из выстроившихся в ряд придвинутых к стене стульев сидела Молли. Она смотрела прямо перед собой. В руках она держала бутылку воды, которую так и не открыла. Она ни разу не шевельнулась за все тридцать минут, что они тут находились. Джек наклонился к ней:

— Ты нормально себя чувствуешь?

— Нет.

— Я могу что-нибудь сделать?

— Нет.

Он неловко похлопал ее по спине. Она поморщилась. Он убрал руку.

Джек посмотрел на часы. Господи, какое несчастье! Он почувствовал укол совести, потому что следом ему пришла в голову мысль о том, что все, возможно, к лучшему. Молли была не замужем, по сути, она была бездомной. Какая из нее мать? Возможно, теперь она сможет как-то пересмотреть свою жизнь, начать ее заново. С самого начала она приняла не самое мудрое решение. Теперь она будет осторожнее. Она хотя бы понимает, сколько средств уходит на ребенка? Да, все определенно к лучшему. Завуалированное благословение судьбы. Джек заглянул в ее лицо. Молли сгорбилась, глаза у нее были несчастными.

Он опустил журнал.

— Это больно?

— Все больно, — сказала она.

— Молли Макинтайр.

У двери стояла медсестра. Белый халат ее был в пятнах, она выглядела усталой и безжалостной. Молли съежилась.

— Молли Макинтайр, — рявкнула она вновь. Молли встала и мелкими шагами направилась к ней. Женщина посмотрела на Джека:

— Вы идете?

Джек замер.

— О, я только…

— Я одна, — сказала Молли.

Женщина кивнула, сунула под мышку пюпитр с зажимом, словно сержант полиции дубинку, и повела Молли внутрь, за бронированную дверь.

Джек снова сел на стул и закинул ногу на ногу. Теперь уже недолго. Вероятно, ее наскоро осмотрят, выпишут рецепт и выпустят. Грустно, конечно, но, вероятно, если смотреть на вещи реально, то она должна испытать облегчение. Да, подумал он и потер слипающиеся глаза, все на самом деле к лучшему. Жизнь вернется в обычное русло. Молли найдет свою нишу в писательском амплуа. Она со временем приобретет какую-нибудь недорогую, но милую квартирку, познакомится с хорошим парнем и будет иметь столько младенцев, сколько захочет. Джек откинулся на спинку стула, сложил руки на груди и отрешенно уставился на экран телевизора, на котором что-то беззвучно мелькало.

Прошло два часа. Джек сидел, скорчившись, на своем стуле. Теперь, в четыре утра, людей с травмами поступало все меньше. В зале ожидания остались только двое пьяных и молодая мать, пытавшаяся успокоить плачущего младенца. Маленькая девочка у нее на руках была очень больна. Джек увидел это, едва бросил на нее взгляд. Джек пытался отвести глаза, чтобы не смущать мать ребенка, но поневоле то и дело смотрел в ее сторону. Мать качала ребенка в бессильных попытках успокоить девочку, поглаживая раскаленный лобик, словно надеясь впитать боль младенца своими пальцами. Она изо всех сил старалась помочь. Она заметила, что Джек на нее смотрит.

— Ей больно, и я не могу это вынести, — сказала она, глядя на Джека.

Джек внезапно встал. Из-за пуленепробиваемого стекла на него смотрела регистраторша. Он подошел к ней.

— Я передумал. Мне надо войти.

— Слишком поздно.

— Было бы лучше, если бы я был там с ней…

— Она скоро выйдет.

— Но…

— Отойдите! — Она указала на вывеску на стекле: «ПОПЫТКИ НАСИЛЬСТВЕННОГО ПРОНИКНОВЕНИЯ БУДУТ НЕМЕДЛЕННО ПРЕСЕЧЕНЫ. ОХРАНА ВООРУЖЕНА».

Джек отошел и стал нервно ходить по помещению. Регистраторша наблюдала за ним. Одной рукой она доставала из большого пакета арахис в шоколадной глазури и пригоршнями отправляла его в рот. Когда она, наконец, вернулась к чтению глянцевого журнала, он крадучись пробрался к дверям, которые вели в святая святых медицины неотложных ситуаций. Он увидел за стеклянными вставками дверей еще две двери, через которые ему предстояло пробиться до того, как он мог бы найти Молли. Где-то за этими дверьми находилась она, дама его сердца, которую он должен спасти.

Джек посмотрел на регистраторшу. Она пила кофе, читая журнал.

Он вошел.

— Эй!

Джек прошел через двойные двери и оказался в коридоре. Он остановился в растерянности. В коридоре было на удивление тихо. За столом с настольной лампой сидела медсестра. Глаза ее были закрыты, и в руке она держала недоеденный сандвич. Джек огляделся, гадая, где могла находиться Молли, но так и не нашел ни одной подсказки. Он прошмыгнул мимо стола дежурной сестры и услышал, как у него за спиной хлопнула дверь. За спиной раздались тяжелые шаги. Джек оглянулся и увидел двух охранников, которые бежали за ним, тряся мясистыми телами. Он крутил головой то вправо, то влево, заглядывая в тесные боксы, забитые приборами, которые что-то фиксировали. Джек смутно различал лица людей, искаженные страданием. И тут он услышал, как она закричала.

Джек замер, словно в него попала пуля, и в отчаянии огляделся. Он снова услышал ее крик и пошел на голос. За желтой пластиковой шторой увидел Молли. Она сидела на кровати, отключая себя от монитора. Она была одета, и сумка ее была при ней. Она протянула руку, робко ему улыбнувшись:

— Джек, это ты?

Джек протянул к ней руки.

— Молли, — успел пробормотать он прежде, чем массивный живот прижал его к стене. Колени Джека подогнулись, когда его ударили по ногам дубинкой. Подбородком он врезался в кулер. Он сполз по стене.