— Точно.

— Я имею в виду, что ты тратишь много времени, развлекая ее, представляя себе, какой она будет через пару лет. Прикидываешь стоимость при перепродаже, если случатся трудные времена. А потом ты узнаешь, что ее, возможно, нельзя будет перепродать.

Марианна убрала руку. Ричард покачал головой.

— Я стал уставать, должен тебе сказать. Я, похоже, ломаюсь. Но ты знаешь, — он посмотрел ей в глаза, — я рад, что мы разговариваем. Я рад, что мы общаемся. Я чувствую, что становлюсь тебе ближе.

Леда сидела на верхнем ряду «отбеливателей»,[19]наблюдая за игрой в футбол. Ее одноклассники сидели внизу. Она сделала несколько безуспешных попыток подсесть к кому-нибудь из одноклассников, но, стоило ей приблизиться, они замолкали и окидывали ее такими взглядами, что ей ничего не оставалось кроме как, пробормотав извинения, ретироваться. Так продолжалось до тех пор, пока она не оказалась здесь, на самом верхнем ряду в гордом одиночестве.

Ну, не в полном одиночестве. На другом конце скамьи сидела Сьюзен, закутавшись в футболку с капюшоном на пару размеров больше, чем надо. Они посмотрели друг на друга и быстро отвели глаза из страха, что травля последует даже за то, что они посмотрели друг на друга. Они сидели напряженные, как изготовившиеся к прыжку тигры, пока Сьюзен не решилась пересесть к Леде.

Леда смотрела прямо перед собой.

— Мне нравятся мальчики, — сказала Леда.

— Без проблем.

Наступила тишина.

— Ну, не все, — согласилась Леда. Сьюзен улыбнулась.

Леда кивнула в сторону своих бывших лучших подруг — звезд первой величины средней школы «Тарзана Хай», каждая из которых была одета в клетчатую юбочку из твида, словно они пришли не на футбольный матч в Лос-Анджелесе, а на охоту в старой доброй Англии.

— Дженни Харрис и в этой юбке выглядит как шлюха, правда же?

— Ты можешь это повторить?

— Дженни Харрис и в этой юбке выглядит как шлюха?

Они смеялись, но тут же замолчали, почувствовав устремленные на них недобрые взгляды. К счастью, команда их школы забила гол и о них вскоре забыли.

Джек обвел угрюмым взглядом свое любимое кафе. Барменша, как он заметил, заплела свои желтые волосы в тугие косички и выглядела как большое нордическое недоразумение. На другой стороне улицы некто в футболке орал: «Заткнись, сука!» Мимо проехала нимфетка на роликовых коньках, и развевавшиеся у нее за спиной волосы походили на лучи заходящего солнца. Мужчина, сидящий рядом с Джеком за столиком, глубоко затянулся сигаретой «Мальборо» и посмотрел ей вслед. Он толкнул Джека локтем:

— Если я в ближайшее время не найду себе подругу, то придется купить собаку и уйти обратно в горы.

Джек понимал его чувства. Временами он тоже задумывался, не отправиться ли ему на Южный полюс, в Антарктиду, в ледяную пустыню, где он мог бы спокойно писать, принимать холодный душ и общаться с императорскими пингвинами. Пингвины, в конце концов, были однолюбами. Они умели быть верными своим половинам, и когда лед под ними был прочен, как гранит, и когда он становился предательски тонким. Они держались друг за дружку в открытом море, совокупляясь с величайшей нежностью на скользких, грозящих смертью ледяных утесах. Самцы даже согревали яйца своими животами, пока их подруги закусывали в океане. Вот пример, достойный подражания. Пингвины многое могли бы поведать людям об ответственности и долге.

Но не надо завидовать пингвинам, напомнил себе Джек. Он нашел свою половину. Красивую, милую Хизер. И она согласилась сделать следующий шаг. Все шло, как и планировалось. Только подумать, он был почти у цели. У цели всей своей жизни. Он правильно разыграл карты, что сдала ему судьба, и удача уже ему улыбалась. Они с Хизер сумели обуздать свои инстинкты, и за это получили награду в виде идеального союза.

Так почему же так муторно у него на душе?

— Можно мне здесь присесть?

Джек поднял глаза и увидел изящную, как статуэтка, блондинку на роликовых коньках в кислотно-зеленом бикини и с подносом в руках. Поднос опасно накренился. Джек собрал свои бумаги в папку.

— Конечно.

Она опустилась на стул и поправила груди в чашечках купальника. Джек смущенно отвернулся.

— Что делаете? — спросила блондинка.

— Ничего.

— Просто сидите тут и сами с собой разговариваете?

— О, вы об этом. Я пишу.

— В самом деле? — У нее загорелись глаза. — Вы сценарист?

— Нет. Я пишу книги.

— Книги? — Она посасывала колу. — Может, я одну из них читала?

— Вряд ли.

— Думаете, я настолько тупая?

— Нет!

— Думаете, если я блондинка и у меня сиськи, то я тупее осла?

— Честно, я не…

— Так вот чтобы вы знали: я сообразительная девочка. Вот это, — она ткнула пальцем в свою массивную грудь, — все силикон. Я вставила его, потому что он помогает мне делать карьеру. Это как инвестиции. Вы ведь покупаете акции, верно?

— Покупаю. Некоторые.

— Ну, вот они мои акции. И когда все во мне опускается, они могут только подниматься.

— Вы очень проницательны.

— Вы, вероятно, решили, что я не знаю, что означает это слово?

— Нет, я полагал…

— Потому что я знаю слова. Я закончила колледж.

— Можно догадаться.

Джек смотрел, как она надкусывает свой хот-дог.

— А чем вы занимаетесь?

— Я математик. Преподаю прикладную теорию вероятностей в Калифорнийском университете.

— Шутите?!

— Теперь понимаете, что я имела в виду? У вас предвзятое мнение.

Джек уставился на ее грудь:

— А ваши инвестиции?

— Я преподаю заочникам. Лекция начинается в восемь вечера. И никто у меня еще ни разу не уснул.

— Это очень…

— Проницательно? Я знаю.

Она промокнула губы салфеткой перед тем, как наклониться ближе к Джеку.

— Вам нравятся девочки?

— Что?

— Я хорошая девушка, и я ищу хорошего парня. Вам нравятся девушки?

— Конечно. Мне нравятся девушки.

— Да? И сколько раз вы ходили на свидание за последний месяц?

Джек немного подумал.

— Вообще-то я не хожу на свидания.