Грамотные. Неприятно, но потребовался год, чтобы я оправился. Концов уже было не найти.

— Ты сказал, что Гамаюн может отказать.

— Да, последний из династии Романовых. Гамаюн отказала ему.

— С чего вдруг? Война, революция, почему она ввергла страну в такое… даже слов нормальных не подберу.

— Гессенская муха. Рождение наследника развязывало ей руки. Она хотела повторить путь Екатерины. Николай был слабым, управляемым, но он был царем. И тут оказия, цесаревич болен. Распутин нашел описание ритуала в царской библиотеки, рассказал ей. Как уж искали Гамаюн, не ведаю. Твою пра-пра-бабку приволокли к этой, «императрице» и потребовали благословение для новорожденного сына. Благословение могло исцелить цесаревича и посадить его мать на престол. Гамаюн отказала, она видела, что бы он сделал с Россией. Было бы хуже, чем есть.

— А бабка простила такое обращение с собой?

— Ее пытали там, затем убили.

— Ты же говорил…

— Это не значит, что нельзя убить. Вы бессмертные только пока жив ваш любимый…

— Значит…

— Да, она убила его на глазах твоей бабки, лично. Гамаюн, умирая, прокляла род Романовых. Забрала благословение Рода. Он больше не может стать во главе этой земли.

Я поежилась, это было честно. Всепрощение оставьте кому-то другому.

[1] историк Эльза Баташева

[2] высший представительный орган вайнахских племён, выступавший высшим судом. Название буквально переводится с чеченского языка на русский как «народный суд».

[3] В переводе «путь предков»

[4] Victoria Hetagkati & Idarchik — Вечные горы — текст песни

[5] Кличка И.В. Сталина

Глава 18

Спать я ложилась в смешанных чувствах. Но усталость взяла верх. Всю ночь мне снились горы. Я парила над ними, они ловили меня своими ветрами и показывали самые красивые свои места, «хвастаясь» красотой. Эти не тронутые фантастические красоты природы, чистый воздух, ароматы трав. Меня разбудили минут за пятнадцать до рассвета, довольные волки по щенячьи резвились, гоняясь друг за другом по склонам, земля, трава и камни только разлетались, когда они резко меняли направление.

— Ну, проснулась? Пора идти.

Мы прошли сквозь каменные ворота, знаки на них загорелись, стекая на траву, как свечной воск. Оборотни и наш проводник остались на той стороне.

На Навь это было не похоже, все такое же солнце, но абсолютно не греет, люди непонятно живые или не совсем.

— Это не совсем мир мертвых, просто Эштр оставил здесь часть душ, чтобы помогать себе. Это можно сказать ворота в его царство, а за вторыми вратами уже Навь. Нам вот туда.

Усыпальница бога была обыкновенной хижиной, чуть в стороне от вторых ворот, более готичных и мрачных, чем первые, из-под них то и дело выбирался привычный уже серый туман. Последнее пристанище бога, невзрачное, с очень низкими потолками и абсолютно без дверей или окон. Высота дверного проема подарила шишку мне, маленькой. Кощей был более гибкий или более привычный.

Нас кстати никто не встретил, по тихому комментарию Кощея, я поняла, что местный бог обиделся.

Во второй комнате хижины все было наоборот. Золото, алый бархат, живые цветы, и вытянутый гроб. Хорошо не хрустальный, я бы посмеялась, всего лишь из белого мрамора. Сам мрамор испещрен неизвестными символами и залиты золотом. Из дверного проема проникали тонкие лучики, постоянно играя с надписями. То одни, то другие светились ярче, некоторые становились невидимы. Восток и этим все сказано.

Кощей не полез под крышку, обошел гроб, что-то нажал, и он просто отъехал.

— На случай воров.

— Кто же сюда полезет?

Мало того, что в горы, так еще и в мир мертвых.

— Я тебя расстрою, даже к Анубису залезли. Здесь храниться не меньше. И это не бог, а демиург.

Кощей скрылся где-то внизу. От любопытства, кажется, померли все кошки? Надеюсь, к следователям это не относится?

В огромной пещере, куда мы спустились по винтовой лестнице (как представлю, что наверх подниматься — ноги заранее отваливаются), в центре, билось каменное сердце. Огромное, закрывая весь сводчатый потолок, опускаясь к центру пещеры, как гроздь винограда. Теплый бордовый свет внутри камня мерно освещало своды, сверкая в глубине, как маленькая звезда. Именно звезда внутри сердца, создавала ощущение биения. Привычного стука не было, только вспышки света.

Это рубин или гранат?

— Гранат.

— Я это в слух сказала?

Тихо произнесла я. Вдруг разбужу? Эхо наших шагов, звучало почти шепотом. И говорить в полный голос не «моглось». Мне, но Кощей не обращал на такие мелочи ни грамма внимания.

— Да.

— Что это? Это сердце гор?

— Да, это сердце Дела. Именно благодаря этому артефакту Кавказ только иногда «взбрыкивает», когда сердце переполнено злобой.

— А сейчас?

— Сейчас оно спокойно. Я больше, чем уверен, благодаря тебе. Ты вчера очистила его, вот и бьётся ровно, спокойно.

— И часто мне нужно так петь? –

Кощей глумливо сверкнул глазами.

— Ну раз в десять лет минимум.

У меня отлегло от сердца, мне не нужно прилетать сюда каждый год с концертом.

По краям пещеры обнаружились каменные сундуки, если о них не знать, пройдешь и не заметишь. Настолько они сливались с тенями.

Но колдун знал о них, откинул крышку в начале одному сундуку, потом второму, третьему. Он неистово открывал каждый, обойдя по кругу всю пещеру. Полыхнуло магией, выругался. Даже эхо пещеры примолкло от тех конструкций, что были озвучены. А потом громко, чтобы наверху услышали:

— Эштр!

Интерлюдия.

Рейс приземлился перед рассветом, но задержался, так как трап застрял где-то в неизвестности и пока решали, как выпустить пассажиров, прошло не меньше двух часов. Таможня еще вяло огрызалась, на попытки пассажиров утроить скандал.

В Москве лето вспомнило о своих обязанностях и сидеть можно было только под кондиционером, даже ранним утром. До конца смены оставалось всего десяток минут и один, если не повезет два пассажира на паспортном контроле. Мало того рейс был из-за границы, что не внушало спокойствия, но требовало по новому регламенту тщательной проверки.

Молодой человек возвышался над толпой прибывших где-то на полторы головы. Он был спокоен, не смотря на задержку и очередь. Строгий деловой костюм в летнюю жару еще сильнее выделял его из толпы. Девицы в очереди на проверку документов, с интересом поглядывали на статного красавца, даже скандалили с этакой хрипотцой в голосах. Но предмет их интереса оставался просто арктически равнодушен к этим призывам.

Багажа как такового у человека не было, небольшая ручная кладь, да ноутбук. Мужчина стоял расслабленно, теребя массивный перстень на руке, а его взгляд вроде лениво, но очень зорко сканировал окружающее пространство.

Таможенник долго всматривался в документы, может от усталости, может