— Как думаешь, для чего он все же решил приехать сам, а не прислал кого-нибудь с проверкой?

— Вариантов много, но вряд ли хоть один будет идентичен тому, что в голове у Повелителя.

Вайолет старался не озвучивать свои предположения, от которых и без того на душе становилось муторно и гадко.

Ему вовсе не хотелось пребывать в тревожном состоянии ожидания явления Повелителя. Он хотел оказаться совсем в другом месте. Рядом с Полиной. Ради встречи с которой перебрал все мероприятия, которые без зазрения совести мог пригласить девушку. И на которые она непременно должна была пойти.

Буквально на днях в городе открылась выставка котов экзотических пород. Полина не могла не согласиться ее посетить. Вайолет был в этом уверен. Ее увлеченность котом Марии Сергеевны наводила на подобные мысли.

— Ты прав. Он непредсказуем.

— Приятно знать, что мои мысли до сих пор не известны подданным, — обманчиво ласковый голос, в котором слышались нотки привыкшего повелевать, ворвался в разговор двух мужчин.

Вайолет с Платоном молниеносно повернулись, чтобы в следующий миг оказаться на коленях со склоненными головами.

— Повелитель, — выдохнули оба мужчины.

— Не ожидали? — довольно спросил тот.

— Ну что вы?! Ждали с минуты на минуту, — ответил Платон, как старший по возрасту.

— А ты что скажешь? — реплика относилась к Вайолету.

Между мужчинами никогда не было теплых отношений. Понятие отцовская любовь Повелителю была неизвестна.

— Ваши комнаты готовы. Мы очень рады вас видеть, — ответил Вайолет, сверля глазами пол.

— Вижу как рады, — недовольно буркнул Повелитель. — Можете встать. Не люблю не видеть глаз.

Вайолет вместе с Платоном, поднялись на ноги, как того требовал Повелитель.

Одет он был совсем не так, как было принято протоколом, на что сразу обратили внимание. Не знай кто перед ними стоит, подумали бы что в комнату вошел обычный мужчина, которого можно встретить среди прохожих на улице. Разве что чуть выше ростом, чуть шире в плечах. Однако обычность перечеркивал взгляд. Суровый. Властный. Бескомпромиссный.

Легкая седина покрыла когда-то черную, как смоль голову. Вайолет сразу же отметил, что Повелитель изменился. И, судя по всему, не в лучшую сторону.

— Хорошо вы тут обжились, — похвала в устах Повелителя драконов насторожила. Просто так он никогда не расточал комплименты. — За сытой спокойной жизнью вдали от дома стали забывать о Миссии, — он вроде не гневался, но и тепла в его голосе не было слышно, скорее простая констатация фактов. После перечисления которых, как правило, летели головы.

— Повелитель, все идет по плану, — первым не выдержал Вайолет. — Работа ведется как и докладывали.

— Молчи, — рыкнул на него отец. — Больше нет никакого плана. Женщины нужны сейчас.

— Повелитель, мы ускорим подготовку. Процесс отбора уже запущен. Кандидатки проходят последние углубленные обследования. Самые подходящие будут на Острове Драконов максимум через три недели. Причем по доброй воле. Без каких-либо скандалов и возмущений со стороны родственников. Наши аналитики разработали идеальные варианты развития событий. Они позволяют избежать пристального внимания со стороны любых силовых ведомств.

— У меня плохие новости. У вас нет трех недель, — в его словах сквозит усталость. Но не сиюминутная, а копившаяся годами, тщательно скрываемая, но прорывающаяся из под брони. Под которую он ее прячет.

— Что-то случилось такого, чего не знаем мы?

Из под кустистых бровей на Платона устремляется острый как лезвие взгляд.

— Наши ученые установили, что вероятность появления девочек в потомстве стремительно смещается к нулю. За последний год ни одной девочки.

— Ну как же, были же прецеденты. Я помню всеобщую радость, — вставляет Вайолет.

— Они все погибли, — глухим голосом сообщает страшную новость Повелитель. — Я приказал не наводить панику. Известия скрыли от всех, чтобы не случилось массовых волнений.

— Не может этого быть, — не верит словам Повелителя Платон.

Повелитель резко оборачивается. Глаза мужчины превращаются в щелочки. А Платона начинает корчить так, словно изнутри его раздирает невыносимая боль.

Передача образов сложный навык, доступный единицам из драконов. Повелитель не просто так стоит на вершине власти. Ему без труда удается транслировать на расстоянии мыслеобразы. Но не все в состоянии могут их принять. Особенно те, у кого свой потенциал немал. Это как всунуть в плотно набитый шкаф еще одну блузку, при этом не помяв. Платон сопротивляется, не желая давать возможность Повелителю вторгаться в его мозг. Оттого и корежит его от нестерпимой боли.

— Теперь веришь? — рычит Повелитель.

Платон открывает глаза, полыхающие красным. Он на грани трансформации. Сущность дракона рвется наружу. Но если он сейчас обернется, то Повелитель вправе его казнить.

— Почему нам о том ничего не известно? — в ответ рычит Платон, сделав акцент на слове «нам».

— Я приказал.

В этом весь Повелитель, привыкший принимать решения самостоятельно и требующий неукоснительного их соблюдения.

— Мы вымираем? — Вайолет всегда отличался быстротой мысли и умением схватывать главное.

Повелитель долго молчал. Его плечи поникли. Таким подавленным сын видел его впервые. Мужчины никогда на были близки, между ними не сложились доверительные отношения, но в этот момент Вайолету, пожалуй, впервые за всю жизнь захотелось пожалеть отца. Бремя, которое он нес, каменной плитой давило на плечи.

— Давно, — поднял потухший взгляд Повелитель драконов. — Это началось много лет назад, когда все чаще и чаще в семьях стали появляться мальчики. А то и только одни мальчики. Но поначалу это всех устраивало. Наоборот, считалось за счастье иметь одних сыновей. Ведь, сыновья это сила. Сыновья это почет. Это море славы. И полные добра пещеры. Для драконов неважно кто является матерью ребенка. Принадлежность к драконам передавалась лишь по мужской линии. Девочки никогда не могли оборачиваться. Вернее, могли, но когда-то очень давно.

— Это все сказки, — ввернул Вайолет. Он в свое время много времени потратил на изучение истории.

— Не сказки, — резко ответил Повелитель. — Такое встречалось, но очень редко. Такие девочки были дороже брильянтов, дороже всего что можно представить, потому что они появлялись лишь в истинных парах.

— Еще одна фантазия, о которой все слышали, но которую никто не видел, — настала очередь Платона возмущаться. Он не хуже Вайолета разбирался в мифах прошлого.

— Вам известно лишь то, что должно, — кривая улыбка чуть тронула губы Повелителя. — Все что может навредить подданным они не должны знать.