На лице Ростика отобразилась богатая гамма переживаний. Гуров понял.

– Уже позвонил и назначил. Где?

Ростик помучился еще немного и выпалил:

– В Оленьем Бору, возле стрелковой базы. Но там рядом на базе мои пацаны. Если что, прикроют.

«Нет у тебя больше твоих пацанов, – подумал Гуров. – Кто жив остался, тот в КПЗ нары полирует».

Но вслух не сказал. Он собирался использовать Ростика в качестве наживки, а в этом качестве парня не стоило сильно пугать. Сыщик перевел разговор:

– Про шефа что еще можешь полезного рассказать?

Ростик заговорил тоном, больше похожим на нытье.

– Сука он, вот что! Это он покушение устроил. Но я же не знал, что он дядьку закажет! Он за моей спиной дал моим урюпинским пацанам задание дядьку завалить. Ну и сука!

– Еще что? Поджоги машин – его дело?

– Да-а-а… Мы с ним аферы со страховкой машин крутили, а чтобы народ в гаражи загнать, он проект «Огнем и мячом» придумал. Машины бить и поджигать. Мы на это дело урюпинских подписали.

– Помедленнее, я записываю, – перебил рассказчика полковник.

Ростик кивнул и продолжил:

– На генерала вашего пацаны случайно налетели. И стрелять начали с перепугу.

– Где у твоих пацанов хаза?

– На стрелковой базе в Оленьем Бору. Ее тоже шеф организовал. Он там и стволы краденые заныкал.

– Какие стволы? – насторожился Гуров.

– Он где-то ящик «глоков» перехватил и всем их впаривал. – Ростик замолчал ненадолго, потом произнес с грустью: – Только все равно ни вам, ни кому другому с шефом не справиться. Он даже дядьке не по зубам.

– Пожуем – увидим. Не понравится – выплюнем, – ответил Гуров. – А теперь слушай и запоминай. От этого будет зависеть твоя жизнь.

И он начал объяснять Ростику, как ему вести себя завтра при встрече с шефом. В этой беседе Гуров пытался скрыть главное – что он не знает, кто такой шеф. Своей некомпетентностью он боялся испортить впечатление и тем самым утратить доверие Ростика. А это могло бы плохо отразиться на их сотрудничестве.

Утро субботы полковник Гуров встретил в салоне своего «Пежо». На соседнем сиденье дремал Крячко. Он вел наблюдение за единственным подъездом к базе. Остальные стороны ее периметра выходили к заболоченным, непролазным дебрям. Оттуда нельзя было бы подъехать даже на «КамАЗе», не говоря уже о паркетных джипах.

Гуров ждал здесь Вахо и Михо. Вчера, уходя, он оставил в Рыцарском зале у Мурада «жучок». Несколько таких безделушек Гурову подарил знакомый торговец с Митинского радиорынка. Прибор был простенький, с малым радиусом действия и сроком работы, не превышающим двух часов. Но сыщику было интересно, что Мурад будет говорить своим подчиненным сразу после его ухода. Недостаток оборачивался преимуществом. Через пару часов, когда прибор вырабатывал срок действия, его невозможно было обнаружить сканированием. О том, что его подслушивали, Мурад мог бы узнать только случайно.

Зато Гурову теперь было известно место и время. Вернее, место он знал точно, а время – весьма приблизительно. Поэтому сыщикам и пришлось ночевать в машине в зоне прямой видимости от въезда на базу.

Еще одно радовало – поджоги машин практически прекратились, наблюдение можно было вести спокойно, не отвлекаясь на хулиганов и сумасшедших.

Уже рассвело, когда вооруженный полевым биноклем Крячко толкнул друга локтем:

– Лева, они прибыли! Идут на базу! Те самые, которые в меня стреляли и майора Черушина убили.

– Понял тебя. – Гуров открыл глаза, проверил пистолет и полез из машины.

Крячко тоже хотел вылезти, но Гуров остановил его:

– Стас, на сегодня ты легкотрудник. Оставайся на связи. В крайнем случае, подстрахуешь. В крайнем, я сказал!

Мурадовы абреки скрылись за воротами базы. Накануне Гуров внимательно изучил космический снимок ее территории и пришел к выводу, что найти там Элеонору без посторонней помощи вряд ли удастся. Зато была велика вероятность того, что у бандитов был сообщник, который охранял пленницу. И мог ее убить в случае опасности.

Гуров опасался, что один из бандитов останется в машине. Тогда ему труднее было бы подобраться к цели. Но они ушли оба. Видно, не любили разлучаться, особенно – в незнакомых местах, так непохожих на милые их сердцу горы.

Ждать сыщику пришлось недолго. Лязгнул изнутри запор калитки, она открылась, и наружу показался один из бандитов, кажется, Вахо. Он смотрел назад и говорил, обращаясь к своему брату:

– Слушай, нигде не могу найти свое удостоверение мастера спорта по борьбе. Вчера к Мураду длинный мент приезжал. Может, он взял?

За ним следом показалась блондинка Элеонора. Гуров отметил про себя, что выглядит она неплохо, но далеко не так эффектно, как при первой их встрече. Последним из калитки вышел Михо. Он также был поглощен беседой.

– Зачем ему твое удостоверение? – возражал он. – Перед бабами хвалиться?

Гуров отклеился от забора.

– Ребята, вы местные? – спросил он. – А я из милиции.

Реакция бандитов оказалась быстрее, чем можно было ожидать. Если бы Гуров не находился у них за спиной и не приготовился заранее, лежать бы ему под забором базы с дырками в жизненно важных органах.

Михо оказался проворнее брата. Он почти успел выхватить свой пистолет и развернуться к противнику, когда получил от Гурова две пули в голову. С пяти метров профессионалу было трудно промахнуться.

Вахо чуть замешкался. Он попытался закрыться Элеонорой, но только потерял время. Как только раздался первый выстрел, она бросилась на землю и заставила его потерять равновесие. Когда он наконец изготовился к стрельбе, Гуров расстрелял его, как мишень в тире.

На выстрелы уже спешил Крячко.

– Ты как?! – издалека крикнул он.

Гуров поморщился:

– Хреново. Голова болит, наверно, не выспался. Или съел что-то…

– Тьфу, дурак! – Станислав приблизился к упавшим и склонился над Элеонорой. – С ней что-то серьезное?

Гуров пожал плечами:

– Да как посмотреть. Испачкалась, каблук сломала, чулок порвала. Для женщин это проблема.

– А лежит почему?

– Стреляли. Но теперь опасность позади. Вы спасены, сударыня. Вставайте, Маша, я Дубровский!

Вдвоем они помогли Элеоноре подняться.

– Я вас не зацепил? – галантно поинтересовался Гуров.

– Нет, – успокоила его блондинка. – Но к моим потерям, которые вы тут перечислили, добавьте пару седых волос. Сегодня я поняла, что не люблю, когда в меня стреляют.

Она с сожалением и страхом посмотрела на мертвых похитителей.