Гуров привел их также и на место убийства Ростика, показал пистолет в траве, но про удостоверение Вахи ничего не сказал. Гойде он обещал подъехать попозже к нему в прокуратуру и написать свои показания. Следователь был опытным и Гурова знал хорошо, но поверил. И полковник поехал к себе в контору.

Капец встретил Гурова нерадостно.

– Все партизанишь? – поинтересовался он. – Людей убиваешь?

– А что, покойники выражают недовольство? Жалуются? – спросил сыщик.

Лицо Капца осветилось недобрым огнем торжества.

– Есть приказ провести проверку правомерности применения тобой оружия за последний год. Включая сегодняшнее. Я тебя предупреждал. Говорят, у тебя свидетельница имеется. Эффектная, я слышал, баба. Кем она тебе приходится? Я не в курсе ваших интимных отношений. Не поделишься?..

Удар в печень заставил Капца согнуться и широко открыть рот. Гуров приподнял его голову за подбородок и заглянул в глаза.

– У тебя своя свидетельница не хуже. Эта мымра размалеванная, вот ею и пользуйся. А на лучшее ты пока не наработал.

– Ты еще пожалеешь… – прохрипел Капец.

Гуров присел на подоконник и закурил в форточку, с интересом следя за тем, как подполковник Капец приходит в себя после товарищеской критики.

– Слушай, Капец, неужели тебе самому ни разу стрелять не приходилось? Какой же ты после этого мент?

Капец сразу выпрямился.

– Во-первых, я не мент, а сотрудник милиции. А во-вторых, стрелять мне не приходилось и не придется! Я не безответственный авантюрист, как некоторые. У меня во всем полный порядок. А ты!.. А вы!.. Имей в виду, Крячку твоему тоже кранты. Вот следователь Никодилов появится, у него все бумаги.

Капец, выпустив пар, снова согнулся. Кряхтя и потирая живот, он уселся за стол и заговорил уже другим тоном, почти спокойно:

– Хреновые у тебя дела, Лев Иванович. Ты убил родственников Мурада Джавдетова. Теперь он тебе наверняка кровную месть объявит. Так что лучше тебе признаться во всем мне. Пойдешь за превышение, получишь небольшой срок, отсидишь на нашей зоне. А если тебя просто уволят, Мурад тебя зарежет. Выбирай – дружба со мной или война с Мурадом.

Гуров посмотрел на Капца с удивлением.

– Не ждал я от тебя такой доброты. Спасибо, конечно, но я предпочту разобраться с Мурадом. С ним проще и не так противно. Вот прямо сейчас и начнем.

Гуров, не слезая с подоконника, потянулся к стоявшему на столе телефону, снял трубку и стал набирать номер Мурада. Капец с беспокойством следил за его действиями. Он ожидал от Гурова подвоха. И не ошибся.

– Алло, Мурад Чингизович, это полковник Гуров. Тут подполковник Капец говорит, что похитители вдовы, которых я сегодня убил, действовали по твоему приказу. Лично я считаю, что это клевета. Ты же не при делах? Или мне возбуждать дело? Я так и думал. А еще он говорил, что мне с твоей стороны угрожает кровная месть. Я ему говорю, что Мурад Чингизович не дикобраз, а он говорит – дикобраз. Да, именно это я ему и сказал, да, что он мудак. Знаешь, Мурад, я хотел поговорить с тобой об одном человеке. Кличка Шеф тебе ничего не говорит? Хорошо, я подъеду немного позже.

Положив трубку, Гуров с усмешкой посмотрел на Капца.

– Видел, как просто? А ты боялся.

– Зачем ты ему так про меня? – Капец искренне расстроился. – А про что ты хочешь с ним поговорить? Это как-то связано со мной?

Гуров рассердился:

– У тебя, Капец, просто мания величия. Неужели нам с Мурадом, кроме тебя, и поговорить не о чем? Ты меня достал. Если немедленно скроешься и обещаешь больше не вертеться у меня под ногами, я забуду о твоем существовании. Это все, что я могу для тебя сделать.

Сыщик слез с подоконника и вышел. Он не заметил, каким взглядом, исполненным скрытой ненависти и угрозы, провожал его Капец.

На улице полковника застал звонок господина Вишневского.

– Я уже знаю, что Ростика убили, – сказал он. – Не знаю, может быть, это важно, но вчера вечером он мне позвонил и признался, что невольно участвовал в покушении на меня. Покушение организовал некий Шеф.

– Спасибо, это я уже знаю, – Гуров старался говорить как можно мягче.

– А имя Шефа тоже знаете?

Гуров опешил:

– Вы хотите сказать…

– Да, знаю. Это Мурад Джавдетов.

Гуров сунул мобильник в карман и зашагал по направлению к метро.

* * *

Через час сыщик звонил в дверь квартиры Крячко. Хозяин встретил его в фартуке поверх тренировочного «динамовского» костюма.

– Ты вовремя. Сейчас попробуешь настоящие пельмени. Из трех сортов мяса. И, что тоже очень важно, в фарш нужно класть очень много чеснока. Лука тоже, но чеснока особенно…

– Элеонору отправил? – перебил его Гуров. – Хвоста не было?

– Все чисто. Если кого-то и пасли, то не ее, а меня. Точнее, мою машину, которая так и стоит возле дома. – Крячко грустно вздохнул. – Слушай, а можно я пока на твоем «Пежо» покатаюсь?

Гуров взглянул на друга с деланым изумлением:

– А как же понты? Нет уж, что выросло, то выросло. Разъезжай и дальше на своем роскошном катафалке. Кстати, если тебя попрут из конторы, можешь свадьбы обслуживать. Только телегу свою в белый цвет перекрась. А лучше в розовый. Ты бумаги смотрел?

Станислав указал скалкой – он возился с тестом – на полку у телефона.

– Вон папка голубая.

Сыщик взял с полки указанный предмет. Папочка была явно несолидная. Тонкая. Сыщик заглянул внутрь и обнаружил несколько листов плотной фирменной бумаги.

– Ты на свет посмотри, – посоветовал Крячко.

Гуров принялся рассматривать сквозь бумагу кухонное окно. На просвет по всей площади листа обозначились водяные знаки. В них нетрудно было угадать инициалы Мурада Чингизовича Джавдетова.

– Простенько и со вкусом, – заметил он и погрузился в чтение.

Бумаги были чисто деловыми – заявление Джавдетова на участие в торгах по «Бриллиантовому гектару», доверенность на имя Ставрогина, какие-то платежки и так далее. Об их назначении Гуров мог только догадываться, он был не слишком силен в гражданском и, особенно, хозяйственном праве.

Полковник собрал документы в папку, поднялся и направился к дверям.

– Ты куда? – удивился Крячко. – А пельмени?

– Скоро вернусь, без меня не начинай, – произнес Гуров, закрывая за собой дверь в квартиру.

И он прямиком направился в гости к Мураду Джавдетову.

* * *

И снова Гуров потягивал коньяк под темными сводами Рыцарского зала особняка Мурада Джавдетова, наблюдая за мерцающей подсветкой огромных аквариумов. Оба вели себя так, будто между ними накануне не было никакой размолвки. Лицо Мурада было непроницаемо, и сыщику трудно было понять, говорит он искренне или просто хочет усыпить его бдительность.