— Она не твоя собственность, Решетов. И не ты будешь решать с кем ей общаться, — слышу я негромко спорящих в конюшне Сэма и Рафаэля.

— Буду. И она — моя.

Нет, какой самоуверенный!

— И я тебе сказал: держись от неё подальше, — продолжает он

— Нет, Решетов, это так не работает. Я буду держаться поближе. Мне нравится Ася…

— Да ладно! — скептически.

— Ха. Это проекция, Решетов? Ты не веришь, что она нравится мне, потому что она, по-твоему мнению, не может понравиться в принципе? Тебе, в частности. И чего ради ты суету наводишь? Через Кислицына удвоил ставку?

— Ты свои "проекции" в уши девочкам лей, Дагер. На мне не сработает. Мне вообще, если честно, побоку нравится ли она тебе. И как ты видишь мои мотивы мне тоже плевать. Ты так заигрался, что не можешь поверить в реальность.

— Бред… Игра — это от скуки. Был бы достойный реал, я бы и не играл. Да ты и сам от скуки делал ставки, так что не надо мне морали читать.

— Делал…

— И видео смотрел, не обламывался, да?

Видео… Я догадываюсь какое видео. С доказательствами выигрыша. Фу на вас обоих!

— Честно? Обламывался, — признается Сэм. — Противная хрень. Но, наверное, мелкий был, любопытство побеждало. Но это больше не любопытно. Вырос…

— Ой, ладно, — пренебрежительно. — Надолго ли тебя в этом болоте хватит? Не верю я, короче, в нимбы.

— Это правильно. Главное, своим не маши перед Устиновой. А то собью ненароком.

— Да пф… Тебе Устинова уже через пару недель будет неинтересна, а ты ей. У вас с ней ничего общего. Таюрская твой коленкор.

— А с тобой у неё дохрена общего, да? — саркастически. — Твой коленкор даже не Таюрская, Раф. А весь набор дешевок, желающих повысить свой статус за счет золотого мальчика. Это твой уровень и твоя игра. Вернись в свой чат и отвали от Агнии.

— Это прошлое. Я тоже, знаешь ли, повзрослел и интересы мои поменялись.

— Но чат будет жить дальше, даже без тебя.

— Это — да. Дагер съехал, а дело Дагера живет. Как-то так… Вошел в историю школы, — с недоброй усмешкой. — Но что ж теперь, мне девчонка понравиться не может?

— Мало тебе Ритка всекла.

— Признайся: с твоей подачи? — усмехается Раф. — А ведь когда-то мы дружили, Сэм…

— Мда. Дружили…

— Чего встала на дороге? — агрессивно и очень близко, практически в ухо.

Кабанчик! Ускоряясь, испуганно залетаю в конюшню.

Тоже отрабатывает здесь?

Вразвалочку, вальяжно проходит мимо меня внутрь. Таких лучше к лошадям не подпускать! Провожаю его недовольным взглядом. Осматриваю конюшню.

Решетов с Дагером валяются в стоге сена с разных сторон.

Хороши работники!

Заметив меня, оба присаживаются. Сэм смахивает соломинку со светлой взлохмаченной шевелюры. Хочется расчесать и уложить ее пальцами. Но, нет уж!

— Вы, оба, — упираю я руки в бока. — Прежде, чем делить шкуру бессмертного медведя, коней бы лучше напоили.

— Бессмертного? — поднимает бровь Раф.

— Оба — оставьте меня в покое. Ни с тобой, Рафаэль, ни с тобой, Семён, я не буду. Из принципа не буду. Вы мне оба неприятны.

И от обиды на них зачем-то в порыве добавляю:

— Мне вообще другой парень понравился. Всё!

Встречаюсь с ревнивым взглядом Семёна. Его ноздри подрагивают от резкого вдоха.

— Кто?

— Не твоё дело.

— Все равно же узнаю. Не жалко тебе пацана? — оскаливается на меня с агрессивной улыбкой.

— Агния нас дразнит, — прищуривается Раф.

— Думаешь, настолько неотразим, что девушка не может предпочесть другого? — вздёргиваю я подбородок.

— Зависит от меры моей заинтересованности, — чуть надменно.

— Хорошая попытка сохранить лицо, Рафаэль, — недовольно морщусь я. — Но я видела твоё лицо "без макияжа". У Решетова "без макияжа" будет посимпатичней.

Перевожу взгляд на злого Семёна.

— Но не на столько, чтобы я им очаровалась. Вы оба — не моё. Мне нравится другой.

Поднимаю шланг, включаю воду, слепо направляю шланг в пластиковое корыто. Напор слишком сильный, я чувствую, как намокает от брызг моя одежда. Но заторможенно продолжаю лить воду.

Внутри отчего-то страх от сказанного мной. Я прислушиваюсь к себе, пытаясь понять почему. И очень быстро нахожу ответ. Мне страшно, что Сэм поверит и откажется от меня!

Совсем уже ты, Агния? Ну что же делать, если он мне не безразличен?!

Сердце моё быстро и тревожно колотится.

Резко отворачиваюсь от парней, чтобы по моему лицу не считали мои неподходящие чувства. И случайно обливаю из шланга кроссовки неожиданно возникшего кабанчика, открывающего загон.

— Э… ты чо, ущербная?

Вырывает из моей руки наконечник, толкая меня в плечо.

Зацепившись о свернутый в ногах шланг лечу на пол.

— Ася! — подрываются парни.

Падая, вижу, как струя воды из шланга, бьёт по мордам лошадей.

Ржание, топот…

Я больно бьюсь о бетонный пол, отбивая копчик и локоть. В глазах искры!

Испуганные лошади вырываются из загона в небольшое пространство конюшни. Одна встаёт надо мной на дыбы.

Вскрикнув, я сжимаюсь на полу. Копыта бьют в пол очень близко! Вторая, разворачиваясь, сбивает подбежавшего Рафаэля. Сэм оттягивает меня в сторону, прямо по полу из-под копыт нервно гарцующей кобылы. Я чувствую, как через ткань сдираю бедро об бетонный пол.

— Пошла вон! — лупит кабанчик по крупу прижавшей его к стене лошади.

Она взбрыкивает и, метнувшись в сторону, сбивает с ног Сэма!

Подбегаю к воротам раскрывая их настежь. Лошади выбегают на улицу. Я испуганно оглядываю парней. Держась за плечо, морщась, встаёт Раф, а Сэм — нет…

— Семён! — подлетаю я к нему. — Сэм…

Пошлепываю по щекам.

— Сёма…

Веду пальцами по волосам. И там, где его голова прижимается к полу липко и горячо. В ужасе поднимаю пальцы к глазам. Кровь!

— Раф! — показываю ему.

— Решетов? — садится на колени рядом со мной Рафаэль. — Дружище, ты чего?

Но Сэм не приходит в себя. Хватаю его за грудки, чтобы встряхнуть.

Почему он не открывает глаза?!

— Ася, не трогай, — убирает от него мои руки Раф. — Звони Алле, а я — в скорую!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍