– Не вижу.

– Я бак поменял, – хладнокровно ответил Аксель, по-прежнему не делая резких движений.

– Жачем?

– Чтобы был больше.

– Далеко еждишь?

– Приходится.

– В горы?

– Бывает.

– Хорошо идёт по горам?

– Не жалуюсь.

– И что ты делаешь в горах? – резко спросил старший.

Он явно хотел вывести Акселя из равновесия, но недооценил крепость стальных нервов бамбальеро.

– Господин полицейский, я – честный гражданин, – с прежним непрошибаемым спокойствием продолжил Крачин. – Я просто ехал по своим делам и ничего не нарушал. Но если вы считаете, что я нарушил какие-то правила или жаконы, прошу вас, скажите какие? И я с удовольствием улажу это маленькое недоражумение.

Ещё одна демонстрация предусмотрительности ИХ: в бумажнике Крачина лежало достаточно грандов, чтобы умаслить любой встреченный патруль, однако этих полицейских мелкая взятка не интересовала.

– Что вы с приятелем делаете в горах?

Этот вопрос окончательно подтвердил подозрения Акселя: ждали именно их, потому что он ехал впереди, никак не демонстрируя, что сопровождает грузовик, а Бабарский, как всякий законопослушный водитель, остановился, увидев пост. Они не переглядывались, но полицейский не сомневался, что они вместе.

– Любуемся красотами.

– И для этого купили гружовик?

– На мотоциклете не вежде проедешь.

– И не всё увежёшь, да?

На этот вопрос Аксель ответил широкой улыбкой, но промолчал, ожидая следующего вопроса, который не замедлил прозвучать:

– Я жнаю, что у вас есть жолотой песок.

– Был, – хладнокровно ответил Крачин.

– Вряд ли вы продали всё.

Судя по всему, «Честный» Диоген сумел понять, что из его конторы ящик Бабарского уехал не пустым.

– Тебе нужен мой жолотой песок?

– Он у тебя есть?

Их ждали, на них навели, и потому отрицать очевидное не имело смысла.

– Допустим, – прищурился Аксель.

– Я хочу жнать, откуда он, – жёстко произнёс полицейский.

Неожиданный вопрос. Очень неожиданный для тех, кто просто решил ограбить самодеятельных золотоискателей. Однако Крачин сумел сохранить спокойствие.

– И только?

– Я хочу жнать, где вы намыли этот песок.

Бабарского Крачин держал в поле зрения через зеркало заднего вида. Суперкарго невозмутимо сидел за рулём – никто не потребовал, чтобы он покинул грузовик, – но Аксель не сомневался, что ИХ прекрасно читает происходящее и не ошибётся в действиях. Что же касается двух полицейских, они к машине не подходили, зато взяли на изготовку короткие карабины. Не подняли, не навели, но изготовились.

Шутить эти ребята не собирались.

– Что не так с песком? – тихо спросил Крачин.

– Его у тебя слишком много.

– И вы решили жаняться грабежом?

– Это не ограбление, – ответил старший. Он не упивался властью или превосходством, он был абсолютно уверен в своём положении и поэтому позволил себе поговорить с Акселем. – У тебя нет документов, а мой алхимик скажал, что в наших горах жолото с такими примесями не моют.

– Я намыл его не ждесь.

– Не важно. – Полицейский махнул рукой. – Вот как мы поступим. Ты сейчас сойдёшь с мотоциклеты…

Он не закончил фразу и поднял брови, давая понять, что ожидает выполнения приказа. Аксель заглушил двигатель, послушно слез с седла и встал рядом с машиной.

– Молодец, – одобрил старший. – Кстати, если твой приятель надумает прорваться – его убьют. Мои ребята – отличные стрелки.

– Он не надумает, – пообещал Крачин.

– Правда? – удивился старший. – У него крепкие нервы?

– Он осторожный – подождёт и посмотрит, что буду делать я.

– А что будешь делать ты?

– Полагаю, мне придётся ражоружиться, – вздохнул Аксель.

– Не в первый раж? – с наигранным сочувствием осведомился старший.

– Да, доводилось.

– Тогда ты жнаешь, что делать: расстегни куртку, подними руки и не шевелись, пока я буду вынимать оружие из кобуры. Ты меня понял?

– Да.

– И не волнуйся – ты останешься жив. А если мы договоримся, то вы с приятелем уедете отсюда на мотоциклете. Как и приехали. – Пауза. – Мы договоримся?

– Думаю, да.

– А ты не дурак. Расстёгивай куртку.

Покладистость Акселя объяснялась просто – двумя направленными на ИХ стволами. Трёх ближайших к себе противников Крачин мог растолкать и одновременно расстрелять без особого труда, но он должен прикрыть Бабарского и убрать того полицейского, который стоял по левую руку от ИХ, напротив водительской дверцы грузовика, – со вторым суперкарго справится. А чтобы убрать его и остаться в живых, нужно выиграть секунду. Всего секунду. А она появится, если трое ближайших не-грабителей окончательно убедятся в том, что находятся в безопасности.

И Крачин сделал всё, чтобы их убедить: заглушил двигатель, встал, расстегнул куртку, поднял руки… А когда старший потянулся за бамбадой – быстро, но очень плавно влился в его движение, прихватил старшего за руку и потянул за собой – закрываясь им от ближайших противников… развернулся, одновременно выхватив бамбаду… выстрелил, точно зная, что не промахнулся… услышал второй выстрел – Бабарский застрелил того, кто стоял по правую руку… продолжил движение, завершая поворот вокруг оси… опомнившийся старший попытался сдавить ему шею, но лучше бы он постарался достать оружие… два выстрела – двое полицейских ложатся на землю… один даже успел выхватить пистолет, но не успел навести его на Крачина… третий выстрел приглушённый – старший навалился, поэтому ствол упёрся прямо в него…

Аксель бросил тело на землю и сделал шаг в сторону, пропуская подъехавший грузовик.

– Сколько тебя ждать? – сварливо осведомился ИХ.

– А как ты думаешь? – не остался в долгу Крачин.

* * *

– Я долго думал, на что это было похоже, и пока мне приходит на ум лишь одно сравнение. – Штаб-майор Панар выдержал короткую паузу, невидяще глядя перед собой, после чего продолжил: – Однажды, во время перехода через Пустоту, мне довелось оказаться в соседнем с астрингом помещении, и я слышал – находясь вблизи! – его гудение. Не знаю, капитан, доводилось ли вам находиться совсем рядом с работающим на полную мощность астрингом, но хочу сказать, что его… гудение… и вибрация, особая вибрация, которую он производит… их трудно забыть. Астринг работает весьма характерно, ощущение от работы уникально. И оно совсем не походит на ощущение от работы генератора, двигателя или мощного трансформатора. Знаю абсолютно точно, поскольку бывал на паровозах, паротягах, бронетягах, в мощных электростанциях… но ничто не сравнится с чувством, которое возникает рядом с астрингом.