бумаги обратно… Необязательно по одной, можешь все вместе.

Что смотреть дальше – папки или конверты? С одной стороны, в конверте больше вероятности обнаружить деньги. С другой – чем дольше деньги будут у Сергея в руках, тем сильнее окажется искушение. Даже праведников нельзя искушать безнаказанно.

– Давай займемся папками. Бери вон ту, зеленую, прошерсти бумаги.

Десятитысячных купюр еще не печатают. Даже если не выпорхнут одна-две затесавшиеся между листов банкноты, потеря невелика.

– Смотри следующую. Проверь точно так же… Можно чуть побыстрей.

Наконец Абросимов понял, что нужно сделать. Оставаться на месте и ждать Крупенина здесь, в головном офисе на Звенигородском шоссе. Надо вести себя спокойно и уверенно – любая суета подскажет парню идею открытого выхода в сияющий мрак московской ночи.

Предупредить, что на пути с деньгами он может не волноваться, страхуют его надежно, надежнее некуда. Подстрахуют – значит, присмотрят. У Сергея есть все основания поверить.

Глава двадцать девятая

– Смотри следующую. Проверь точно так же… Можно чуть побыстрей.

Андрей Абросимов не подозревал, что за действиями Крупенина наблюдает еще пара глаз. И чужие уши слышат его рекомендации.

– Говно все это, давай следующую, – прокомментировал «сторонний наблюдатель», хотя Андрей его слышать не мог.

Этот человек, как и Абросимов-младший, находился совсем не близко от элитного жилого дома на набережной. У него не было передатчика, связанного с приемным устройством Сергея. Но молчать он не мог, слишком велико было желание, чтобы поиски увенчались успехом.

Не отрываясь от монитора, он набрал номер по мобильнику. Приятный женский голос сообщил, что абонент временно недоступен.

– Твою мать… Ты же обещал не отключать сотовый, – пробормотал в пустоту сторонний наблюдатель.

Он набрал еще один номер и с облегчением услышал длинный гудок. Первый… третий… пятый.

– Да, – ответили наконец.

– Это я. Младшенький послал-таки человека.

– Ну и как, вскрыли?

– Он так и не выяснил кода. Обратился к какому-то профессионалу. Тот проконсультировал.

– Совсем голову потерял. А если у этого спеца по сейфам ходят в друзьях другие умельцы? Если они сейчас торчат поблизости, чтобы облегчить парню ношу?

– Пару человек я послал… Вот и конвертик с «уями», – отреагировал сторонний наблюдатель на перемены в изображении.

– Отлично, – несмотря на такую оценку, второй голос оставался тускловато-ровным. – Много?

Скрытая камера была установлена на потолке, почти над головой присевшего возле сейфа Сергея. Положение было рассчитано с точностью до миллиметра на случай, если содержимое сейфа будет сортироваться перед изъятием. Свет фонарика, не выходя ни одним, даже тонким, лучиком за пределы ниши в стене и небольшого пространства с коленями и руками Сергея, обозначал все достаточно четко.

– Навскидку штук двадцать. Сейчас узнаем точно. Младшенький заставляет считать, не отходя от кассы, чтобы ненароком ничего не присвоил.

– Боюсь, что я оказался прав. Там много не наскребешь.

Сторонний наблюдатель начал уже подозревать то же самое. Сейчас он не видел содержимого сейфа, различал только то, что Крупенин брал в руки. Но если бы внутри хранилось пару миллионов «уёв» или евро, эти пачки Сергей уже давно бы заметил. Парень не валял бы дурака, возясь с бумагами, а давно уже скинул бы в сумку самое существенное.

– Двадцать две пятьсот. Снова ворошит бумаги.

Голос Абросимова-младшего подтверждал пессимистичные предположения. С каждой следующей минутой он звучал в спальне все громче и нервознее.

– Дальше, дальше. Последний конверт? Мать вашу, да не может быть!

Крупенин развел руками, и Андрей Анатольевич поспешно согласился:

– Сам вижу. Последний так последний, открывай.

Ни один конверт не был заклеен. Для вскрытия не требовалось прибегать ни к каким ухищрениям. Но Абросимову-младшему не становилось от этого легче. Уже по размерам и толщине конверта можно было сделать вывод: больших денег нет и здесь; если брат и держит наличку, то где-то в другом месте.

В конверте обнаружилось еще примерно восемь тысяч в долларах плюс десять тысяч в евро. Андрей был так разочарован, что даже отменил распоряжение о тщательном пересчете.

– Кидай, блин, в сумку! Все кидай, все папки с бумагами! Захлопывай этот долбаный сейф и на выход!

Сторонний наблюдатель в свою очередь известил собеседника о величине суммы.

– Короче, дохлый номер, – резюмировал тот. – Только сон мне перебили.

– Тогда как – все ему оставить? И деньги, и бумаги?

– Спугнуть младшенького раньше времени? Нет уж, пусть ищет дальше. Вдруг осенит.

– Бумаги там могут оказаться интересные, – с сожалением пробормотал наблюдатель.

– Я и без этих бумаг всю подноготную «Сибстали» знаю.

* * *

– Мешки на голову! – скомандовал голос за стенкой.

Мать и дочь еще спали и не сразу пошевелились. Пришлось повторить еще громче.

– В чем дело? Где Никита? – спросила Ольга.

– Сейчас будет. Мешки на голову, готовность на выход. Десять раз повторять?

Сыч заглядывал в комнаты через дверной «глазок» и видел, что Ольга и Даша все еще пребывают в лежачем положении.

– В ванную мы, по крайней мере, можем зайти?

– Так заходите…. в рот! Две минуты на все про все.

Ольга встала и нетвердой походкой побрела в ванную. Через стенку было слышно, как потекла в раковину вода.

– Да вы что, очумели? Я неясно сказал?

– Это ведь одна секунда.

Судя по звукам, Ольга набрала в рот воды, ополоснула его и выплюнула воду в раковину.

– Я тебя, сучка, сейчас за волосы вытащу! – Сыч не хотел входить, потому что был без маски.

– Не надоело еще хамить? – осведомилась Даша, шлепая по полу босыми ногами. – Может, успокоитесь? Что вам даст лишняя минута, если мы все равно торчим