что там лежали мои близнецы. Я понял, что там мой второй дом и эти удивительные люди, которые не смотря ни на что, по-своему несчастны.

Хорошо, что они этого не понимают.

Помню в детстве, когда отрывал лапки у муравьев, мне казалось, что те не чувствуют боли. Отбежав, они снова хватали свою ношу и продолжали нести ее.

Стыдно.

Мне сейчас правда стыдно вспоминать об этом.

Так и тигичане — продолжают жить, а не квасятся, как мы, по каждому поводу. Чем мураши отличаются от них? ем мы отличаемся от этих людей? Чем вообще все отличаются друг от друга?

Я ожидал долгие сборы, поход предстоял долгий, возможно тяжелый. Поэтому не сразу осознал, когда вышел из землянки, что больше никогда в нее не вернусь. Как перелетная пташка, решившая в одночасье отправиться за тысячи километров от своего дома.

Смешно! У таких птиц тоже двойное гражданство!

На этот раз в глаза не появились линии со стрелкой. На это раз нужно было следовать от точки до точки. Как только доходил до одной, недалеко появлялась очередная. Видимо Пазикуу новшество и надо признать более удобное, а то эти линии стали меня порядком раздражать, да и руки тоже. К тому времени я почти освоил язык жестов и попросил старика прибегать к подобной помощи только в случае незнакомых мне выражений.

Сначала вышли на берег моря, где нас уже ждали тысячи, а может сотни тысяч тигичан. При моем появлении, они повскакивали, уступая дорогу. Никто не двинулся с места, пока не поравнялся со мной, моей семьей и Ситой.

Сита выглядел таким же как и раньше до его исчезновения. Единственное он стал более внимательно относиться к моим деткам и особенно к Симе. Сима же не отвечала на его ухаживания, хотя всячески поддерживала его отношения с детьми. Пазикуу вычислил, что она должна скоро родить. Он советовал отговорить ее от путешествия, но Сима была непреклонна. Конечно же, если я ей просто сказал, то она бы так и сделала, но моя просьба выглядела скорее как предложение, чем приказ и она этим воспользовалась.

Вообще, надо сказать, что тигичане не такие уж и отсталые. Они хорошо разбираются в чувствах других, даже тех, с кем небыли раньше знакомы.

С берега хорошо были видны плоты. Уйму плотов. Они заполняли все видимое пространство. На них были те, кому не терпелось отправиться в Сому.

Об этом я «поговорил» с Симой. Ей тяжело давалось идти, но не отставала. Поддерживая живот руками, всегда семенила рядом со мной. Я, в свою очередь, старался делать шаги поменьше, чтобы хоть как-то облегчить ей путь. На Тигиче, если человек сам может справиться, значит помогать незачем. Если же он падал и не мог продолжать идти, его оставляли в ближайших поселениях на попечение других. это испытание было не для слабых.

— Это галеку их подгоняет, — объясняла она. — Им хватило того, что ты вернулся оттуда. Живым вернулся и тебе Сома не померещилась. Очень долго времени понадобилось, чтобы найти ее. Они знают куда плывут. Те, кто не знает идут с тобой.

Я попытался объяснить, что их непременно ждет гибель.

— Погибнут? — не поняла она. — Нет, просто мы их никогда не увидим. Они найдут свою Сому, но мы их никогда не увидим.

«Не проще ли им присоединиться к нам?»

— Проще? — снова не поняла Сима. — Проще, это когда сокращается путь до дома, когда спишь лежа, а не стоя. Если во время дождя реки выходят из берегов, это не значит, что у них нет другого выхода.

«А он есть?»

— Какой? Конечно! Она может сделать свои воды быстрее.

«Как?»

— Не знаю, но она может.

«Ты считаешь, что вода живая?»

— Живая. Еще как живая! Неужели забыл? Или в Соме все по другому?

Я зашел в тупик. Признаваться в том, что забывать-то, в принципе, было нечего не хотелось. Но тут на помощь пришел Пазикуу.

«Не мудрите, хоть они и люди, но все же в чем-то отстают. Все их мировоззрение базируется на личном опыте. Да, они понимают в природе больше нас с вами, так как живут в гармонии с ней и считают все ее проявления воплощением живого начала. Представьте себя на минуту собачкой, которая в первый раз попала под струю фонтана. Или котенком, обжегшимся о недостаточно остудившееся молоко. Вода может бить и кусать. И скажите после этого, что она мертвая».

Вот значит как! — подумал я. — Это хорошо, что я не могу говорить, а то наломал бы дров.

Я ударил себя по лбу с досадой, тем самым, ответив на вопрос Симы.

Но как быть со всем остальным? Если уж они такие «недалекие», то, как объяснить их веру в галеку? Никогда не видел, чтобы обезьян подкидывал монетку, а после шла спать или корчить рожи развлекая посетителей зоопарка. Ведь по словам старика тигичене не отличаются от животных. Так получается?

Я не мог спросить об этом Пазикуу, поэтому снова пристал к Симе.

Первый вопрос на эту тему ничего не прояснил.

— Чем мы отличаемся от тамути? Они ходят на четырех ногах, мы на двух. У них морда вытянутая, у нас плоская. На голове рога…

Она перечисляла признаки, пока я не попросил остановиться. Невозможно было жестами объяснить ей что такое душа, разум, чувства. Даже Пазикуу на некоторое время замолк, не понимая, что я от нее хочу. А когда догадался, посоветовал мне последовать примеру с палкой. Подходящая как раз лежала впереди в нескольких шагах от нас.

Нарочно, чтобы заметила Сима, я сделал вид, что не замечаю препятствие. Приблизившись, споткнулся и упал «как можно больнее», изображая при этом дикую боль и негодование. Мгновенно раздавшийся смех вокруг меня не остановил. Продолжая играть роль, схватил палку и со всей злостью принялся колотить о землю, пока не сломал ее в нескольких местах. Потом встал на четвереньки и проделал тоже самое в образе мычащей тамути.

Чего я этим добился гадать не нужно.

С моей стороны это была попытка задать элементарные вопросы: могут ли животные чувствовать то же, что и люди? Если нет, то не это ли отличает нас от них?

Со свое стороны они восприняли мои кривляния за развлечение. И Пазикуу не сдержался.

«Да бросьте вы голову ломать! — сказал он потом еле отдышавшись. — Разве не видите, как они за животы хватаются?! Это и есть ответ на ваш вопрос. Человек сам не прогрессивен. Его душевные качества заложены в генах и поддаются только среде существования. То, что