прислужников, ярых реакционеров и классовых врагов пытаются мешать строительству новой жизни.

– Нужен новый дух, новое сердце, новый разум для построения нашей новой жизни, преодоления огромных трудностей, – говорил я в заключительной части доклада. Мы любим пожаловаться, повздыхать о бедах, недоразумениях, недостатках. Они существуют. Но не в этом главное увидит человек, который поднимается выше повседневности, смотрит на жизнь с перспективой… Чья же обязанность, если не интеллигента, иметь перспективу, думать широкими масштабами и предвидеть? Думать не с личной или узкой групповой точки зрения, не масштабами преходящих явлений, но всенародными, государственными масштабами.

После доклада выступали выдающиеся ученые, писатели, представители искусства. Среди них был Балис Сруога, один из первых литовских символистов, поэт и драматург. Еще в молодости он был знаком с Максимом Горьким, читал курс русской литературы в Каунасском университете, с исключительным пылом пропагандировал в Литве систему К.С.Станиславского. Много противоречивого было в жизни и творчестве Сруоги, но он приветствовал свержение буржуазно-фашистского строя и активно включился в литературную жизнь Советской Литвы.

Во время войны, когда разгул гитлеровских оккупантов достиг высшего предела, Сруогу вместе с несколькими десятками литовских интеллигентов бросили в Штутгофский концлагерь. Это было местью за отказ литовской молодежи вступать в гитлеровские легионы. Сруога очутился на волосок от смерти при эвакуации лагеря – он в полном изнеможении отстал от колонны гонимых на запад узников. В момент, когда жандармы готовились его пристрелить, показались советские танки. 3а два месяца до съезда интеллигенции Сруога был привезен на специальном самолете в Вильнюс.

– Если бы не Красная Армия, не Советское правительство, не видели бы меня среди вас, мои дорогие, – говорил взволнованный поэт.

С таким же волнением выступали пережившие мрачную ночь оккупации режиссер Б.Даугуветис (впоследствии народный артист СССР), профессор Ю.Матулис (впоследствии президент Академии наук Литовской ССР) и другие.

С большим интересом выслушали речь первого секретаря ЦК КП(б) Литвы А.Снечкуса. Он особое внимание уделил вопросам идеологии и контрпропаганды, приводил яркие примеры иллюзорности буржуазной независимости, лживости буржуазных лозунгов о демократии, разоблачал преступления националистических бандитов и попытки националистов посеять рознь между литовцами и русскими.

…А агитационная работа, поездки по уездам и волостям продолжались. Особенно часто приходилось бывать в западной и южной частях Литвы. Несколько раз ездил туда вместе с народным комиссаром внутренних дел генералом И.Барташюнасом, одним из старейших литовских большевиков, активным участником Октябрьской революции и гражданской войны. В первую мировую войну он служил в 1-м Даугавгривском (Усть-Двинском) латышском полку, который, как и другие латышские полки, перешел на сторону большевиков. Вместе с другими стрелками Барташюнас охранял Кремль. Там часто видел Ленина, не раз с ним беседовал. Ленин расспрашивал Барташюнаса о службе, о работе до призыва в армию, о национальности.

Однажды Барташюнас беседовал у Царь-пушки с красноармейцем Комаровым. Тут к ним подошел Ленин, поздоровался, посмотрел на Барташюнаса и сказал:

– Мы, кажется, уже знакомы. Как поживаете, товарищи?

– Хорошо живем, товарищ Ленин, – ответил за обоих Комаров, – но надеемся, что будет лучше.

То, что теперь живем хорошо, это неправда, – хитро прищурившись, проговорил Ленин. Но что будем жить лучше, это правда, и надо делать все, чтобы так было…

В составе 4-го Латышского стрелкового полка Барташюнас воевал на Восточном фронте, потом против Деникина, участвовал в разгроме банд Махно. Во время Великой Отечественной войны он служил в рядах Литовской дивизии, а после войны стал одним из руководителей борьбы против националистических бандитов в родной Литве.

Наши поездки были связаны с задачей укрепления Советской власти на местах. Молодым партийным и советским работникам, прямо от сохи и верстака попавшим в сложные и трудные условия, требовалась помощь, поддержка. Особенно важно было укрепить органы милиции, отряды народной защиты, где всякое нарушение дисциплины и социалистической законности наносило большой вред.

В поездках, на совещаниях уездных активов говорили о больших трудностях восстановления. Нелегко было с поставками. Приходилось вести молотьбу зерновых прямо в поле и немедленно сдавать на приемные пункты. Много зерна пропадало. Поскольку спиртные напитки были очень дороги и их не хватало, процветало самогоноварение. С ним трудно было бороться при разбросанности хуторов. Пьянство мешало налаживанию дисциплины, приводило к нарушениям законности. Это затрудняло борьбу против бандитизма.

Приходилось со всей строгостью подходить и к нарушителям порядка, встречавшимся среди советских, партийных работников. 3а пьянство и нарушения законности были сняты несколько председателей волостных исполкомов и парторгов. В советские органы иногда проникали враждебные элементы и совершали провокационные действия.

Но в огромном большинстве на опасную работу сельского активиста шли преданные и отважные люди. Нередко им приходилось выдерживать настоящие сражения. Так, председатель Кроснасского волостного исполкома Кулбокас и четырнадцать народных защитников вели упорный бой с крупной бандой.

Немало советских и партийных работников пало жертвой в таких боях, еще больше было убито из-за угла. В одной из поездок в Лаздияй мне показывали место, где из засады бандиты недавно застрелили парторга Лейпалингской волости. От рук бандитов пал комсорг лейпалингской гимназии, как еще назывались средние школы. О зверской расправе бандитов и неимоверной их жестокости мне рассказывали в Пренайской волости. Бандиты убили пятнадцатилетнюю Мозурайте лишь за то, что она сестра комсорга гимназии. Изверги отрезали ей груди, выломали руки, а затем застрелили. Там же зверски был истерзан и убит Казис Данилявичюс, сын которого пошел в отряд защитников народа. Были случаи, когда бандиты уничтожали целые семьи, даже младенцев в колыбели…

Иногда расправлялись с людьми, которые посещали собрания, с молодежью, собиравшейся на танцы. В Лукшяйской волости бандиты ворвались на молодежную вечеринку и приказали всем танцевавшим раздеться. Парни получили по 25, а девушки по 15 ударов плетью, сделанной из кабеля. Проведав, что парторг одной волости парился в крестьянской бане, бандиты решили поиздеваться. Хозяина бани наказали 16 ударами плетью за то, что он натирал парторгу спину, хозяйку – 11 ударами за переданное полотенце, а остальные домочадцы получили по 3 удара.

Безрассудную борьбу против Советской власти возглавляли гитлеровские прислужники, участники массовых убийств, привыкшие к кровавым оргиям. Рядясь в тогу «защитников свободы и независимости», они рассчитывали продлить свое существование, да еще прослыть в националистических кругах «героями национальной идеи». Об одном из таких «героев», главаре банды, действовавшей в Таурагском уезде, мне рассказывали потрясающие вещи. Садист в самом отвратительном: смысле этого слова – так характеризовали его сами участники банды. Отъявленный гитлеровский палач, участник массовых убийств, с наслаждением убивавший безоружных во время оккупации, он признавался, что в своем пристрастии к крови не может прожить без нее ни одного дня. Видя ничем не оправданную жестокость и кровожадность своего главаря, не выдержали сами бандиты: убили