Колоритной фигурой среди главарей банд, подвизавшихся в Мариампольском уезде, был Ю.Леляшюс. католический ксендз, он совмещал сан священника с деятельностью кровожадного палача. Леляшюса и его сообщников по кровавым делам называли «бандсадистами».

Эти закоренелые преступники служили опорой классовых врагов трудящихся, которые по-прежнему лелеяли бредовые планы свержения Советской власти и восстановления буржуазного строя. Основные активные силы буржуазных националистов убежали вместе с гитлеровцами, а затем перебрались в США. Но их агентура осталась в Литве и действовала нелегально, устанавливая связь с вооруженными бандами.

Литовские буржуазные националисты в своих планах питались теми же иллюзиями, за которые до последнего дыхания цеплялись Гитлер и его фашистская свора. Они надеялись, что вскоре после разгрома гитлеровского рейха начнется драчка между союзниками, что западные державы во главе с США начнут войну против Советского Союза. В каждой размолвке, в каждом споре между Советским Союзом и его союзниками по войне буржуазные националисты видели подтверждение своих надежд. Тем более что из-за границы упорно раздували слухи о неминуемой и близкой войне.

А какое ликование, какой взлет надежд у буржуазных националистов возбудила печально знаменитая фултонская речь Уинстона Черчилля! Им казалось, что их мечты сбываются, что вот-вот десанты англо-американских или еще каких-либо войск высадятся в Клайпеде и вновь на чужих штыках, как в 1919 году, буржуазия сможет восстановить свое господство над литовским народом.

Если фултонская речь Черчилля (говорю это, забегая вперед) положила начало «холодной войне», то в Литве она отозвалась новыми потоками горячей крови, которой не жалели бывшие гитлеровские головорезы. Некоторые бандитские отряды носили имя Гитлера – теперь же появились отряды имени Черчилля. […]

Эти восторги реакционеров поддерживались не только словами, но и делами вдохновителей «холодной войны». Разведки ряда западных стран приняли активное участие в налаживании связи реакционных эмигрантских организации с националистическим подпольем, в снабжении бандитов оружием, амуницией, радиопередатчиками, деньгами. Над Литвой, Латвией и Эстонией стали появляться американские самолеты, сбрасывающие диверсантов, связных, боеприпасы.

Как бы в ответ на эту активность Запада, в литовской реакционной эмигрантской печати, а также в некоторых иностранных газетах стали появляться сенсационные «победные реляции».

Просматривая эмигрантские газеты, вдруг с удивлением читаю просто потоком хлынувшие сообщения о «боевых подвигах национальной партизанской армии» в Литве. Точно в сводках с фронтов войны, день за днем печатались сведения о «сражениях» с полками, даже с целыми дивизиями Красной Армии, о «блестящих победах», о подбитых бронетранспортерах, о захваченных мотоциклах… Почему-то распространителям этих «уток» особенно полюбились мотоциклы, которые они «захватывали» сотнями каждый день. Такие мюнхаузенские реляции имели одну цель – выпросить побольше подачек у покровителей, которые требовали активных действий, усиления борьбы.

Для разоблачения бандитских преступлений и зверств проводились открытые показательные процессы. Свидетельские показания и признания подсудимых раскрывали гнусное лицо преступников и подлую суть бандитизма, поддерживаемого классовыми врагами трудящихся. Главные обвиняемые приговаривались к высшей мере наказания, другие – к различным срокам лишения свободы. Наряду с непосредственной вооруженной борьбой против бандитов такие процессы способствовали мобилизации общественного мнения против фашистских последышей.

Не менее важно было найти способ воздействия на людей, вовлеченных в бандитизм обманом, лжепатриотическими лозунгами, а то и угрозами, шантажом. Много таких запутавшихся, попав в сети оголтелых бандитов, оказались втянутыми в преступления и не находили выхода. Правда, была объявлена амнистия тем, кто легализируется и явится с повинной. Но главари банд скрывали это или утверждали, что амнистия лишь уловка.

Предстояла задача повседневно и убедительно разоблачать бандитов и их вдохновителей, показывать лживость буржуазно-националистической пропаганды. Кто поверил Советской власти и Коммунистической партии, тот не ошибся и впредь не ошибется, а кто поверил врагам, тот горько просчитался, и не всегда можно такую ошибку исправить, если вовремя ее не осознать, – часто я приводил такой тезис. Но нелегко было убеждать: мешали послевоенные трудности, неполадки повседневной жизни, недостатки, которых было еще много. Это вроде тех деревьев, из-за которых многие леса не видели. […]

[…] Вскоре после войны, в конце 1945 года, в Литву из Нью-Йорка приехал известный прогрессивный деятель американских литовцев, редактор газеты «Лайсве («Свобода») Антанас Бимба. Мы вместе с ним объездили большую часть Литвы, посетили много городов, местечек. И везде развалины, пепелища, руины…

– Когда вы сможете все это отстроить! Десятилетия потребуются! – восклицал Бимба, стоя у развалин текстильной фабрики «Дробе» в Каунасе. Над грудами камней и щебня лежала поверженная огромная фабричная труба, как бы придавившая все надежды…

И нам тогда казалось, что не скоро наступит конец развалинам – так много их было. В Вильнюсе и других городах население часто выходило на субботники по очистке. Вместе со всеми работали и члены правительства. Мы дробили кирками остатки зданий, очищали кирпичи для их нового использования, готовили место для будущих построек, для скверов и площадей. Популярной стала тогда песня композитора Й.Швядаса «Братья, восстановим город Гедиминаса…».

Через двадцать лет Бимба опять приехал навестить свою старую родину. И опять он был поражен. Перед глазами гостя Литва предстала не только возродившаяся из пепла, но и помолодевшая, похорошевшая, шагнувшая вперед по дороге социализма семимильными шагами. После первой послевоенной поездки Бимба издал в Америке книгу «Воскресшая Литва», в которой писал об освобожденной от гнета оккупации республике, о намеченных планах восстановления. Теперь же, в новой книге «Расцвет страны Немана», он мог уже отобразить результаты выполненных планов ряда пятилеток, разительные перемены и достижения.

Девушка с цветами около памятника «Мать», посвященного жертвам фашизма в деревне Пирчюпис. 1960. Скульптор Г. Иокубонис. Литовская ССР

Увлеченный с молодых лет идеями социализма, Бимба с энтузиазмом приветствовал восстановление Советской власти в Литве. Как и все наши друзья, он искренне радовался взлету и расцвету Советской Литвы. Создание крепкой и разносторонней промышленности, развитие крупного механизированного сельского хозяйства, рост благосостояния народа и необычайный подъем культуры свидетельствовали о величии социалистического пути.

Привожу здесь свидетельство заморского гостя, считая, что со стороны виднее. Конечно, он смотрел на социалистическую Литву глазами друга. Однако, желая, чтобы наши успехи были еще больше, он не скупился и на критику недостатков и неполадок.

Гуляя по берегу Немана в Друскининкае, мы вместе с Бимбой в мыслях переносимся в прошлое. Напоминаю его слова, наполненные возмущением и печалью, о националистических бандитах, об их жертвах.

– Как страшный кошмар, как зловредную чуму или холеру, еще долго будут вспоминать люди это безумие озлобленного классового врага, – говорил наш гость двадцать лет тому назад.

Я вспоминал и рассказывал o многих эпизодах того мрачного времени, которые крепко застряли в памяти.

Вот звонят из ЦК