можно было снимать в боевиках девяностых. Не человек, а машина-убийца. Выше Иннокентия на голову, широченные плечи и гора мускулов, что переливались под черной кожей.

— Привет, ты Сэм?

— Допустим да.

— Мы от Грэми. Он сказал, что ты нам поможешь.

— В чем проблема? — тон механика заметно потеплел.

— Колесо прокололи, — Кеша приметил недоверчивый взгляд здоровяка. — Оно в багажнике.

— Доставай.

Сэм бросил тряпку на станок.

Иннокентий вынул колесо и некоторое время наблюдал, как механик на специальном устройстве его разбирает. Затем тот быстро в небольшой ванночке находит прокол и начинает проклейку и вулканизацию.

— Ловко ты работаешь.

— Да тут делов-то! Может, сразу и поменяем?

— Давай. Я пока окручу запаску.

То ли ровный тон общения, то ли тот факт, что клиент вовсе не белоручка институтская. Но отношение у них налаживалось. Сем с интересом выслушал рассказы о далекой стране, снеге, сугробах и зимнем лесу. В конце он высказался с юмором:

— Теперь я понял, почему вы такие белые.

Расстались они на хорошей ноте.

Но не все в нашей жизни происходит гладко. Буквально через квартал перед «Понтиаком» притормозила полицейская машина. В Америке это обычно значит, что с тобой хотят переговорить. К ним неспешно в вразвалочку подошел пожилой человек в коричневой форме и широкополой шляпе. Он внимательно оценил сидящих в автомобиле. Кеша предусмотрительно держал руки напоказ на руле.

— Мы что-то нарушили, сэ?

— Шериф Даунтан. Ваши документы.

Взяв права и техпаспорт на машину, шериф не стал их рассматривать, а кивнул в сторону своего автомобиля.

— Садитесь ко мне. Есть разговор.

Путешественники переглянулись. Смысла убегать они не видели. Но шериф какой-то странный.

Офис шерифа оказался обычным для этих мест приземистым деревянным зданием. Построен давно, немного запущен. Краска местами отскоблилась, дерево потемнело, петли скрипят. Даунтан кивнул в сторону двери с характерной надписью, пропустил их вперед и прошел сам. Обычный кабинет. Мебель в темных тонах. На стене портрет какого-то политического деятеля времен Конфедерации. Наверху крутится большой пропеллер, стараясь разогнать июньскую духоту.

— Кофе?

— Нет сэ.

— Можно просто шериф. Присаживайтесь.

Сам Даунтан не только присел, но закинул ноги на стол, здорово удивив Веронику. Оказывается, это вовсе не карикатурный образ, а так на самом деле и есть. Шериф взял в руки документы.

— Ну что же, Патрик. Так ты из Техаса? Хотя говоришь, как эти недоделки с Джорджии.

— Я учусь в Атланте, шериф.

— А твоя подруга голландка, получается, и купила эту рухлядь? Тогда почему она не за рулем?

— У нее нет американских прав, шериф.

— Хорошо, — Даунтан кинул документы на стол и вышел из комнаты. Путешественники перевели дух. Вроде прокатило. Шериф вернулся с чашкой кофе и внимательно посмотрел на молодых людей. — А что вы делали у Сэма?

— Я проколол колесо, шериф. Вот ремонтировал.

— Почему у него?

Иннокентий пожал плечами:

— А где еще? Мне сказали в магазине, что это можно сделать у Сэма. И он помог.

— Какой-то ниггаар дал совет, и ты, белый парень из Техаса его послушал?

«Мдя, до толерантности здесь далеко!»

— Шериф, в чем наше преступление?

— Если бы оно было, то я бы с тобой, сынок, так мило не разговаривал.

А взгляд шерифа буквально прожигал. Один из «последних могикан» расовой сегрегации в Штатах. Правда, будущая обстановка вседозволенности и потакания меньшинствам не особо лучше. Из огня да в полымя!

— Тогда мы можем ехать дальше, шериф?

— А куда вы едите?

— В Чарльстон, к друзьям на море.

— Вот и правильно. Нечего любителям ниггеров типа вас делать в моем городе. Чтобы я больше вас тут не видел.

Уже на улице Вероника удивилась:

— Кем он себя возомнил?

— Кем? — Кеша криво усмехнулся. — Обычный алабамский расист. Добро пожаловать в Америку, подруга! Или ты считаешь, что советская пропаганда врет?

— Нисколько. Мы уже повидали достаточно, чтобы понять, что она во многом права насчет мира капитала. И даже их жалеет.

— Хочешь обратно?

Женщина погрустнела:

— У нас своих проблем хватает. Так что я даже не знаю.

Иннокентию стало её неожиданно жалко, он притянул жену к себе и поцеловал. Внезапно послышался незнакомый хрипловатый голос:

— Эй, парень! Тебе же сказали проваливать отсюда.

На пороге офиса стоял deputy, помощник шерифа. Толстый и неприятный тип с сигаретой в зубах.

— Вот гады! Увезти, увезли, а обратно пешком.

Уже на трассе Вероника заметила:

— Может, не будем пока резать углы? Что-то говорит мне, что в таких городках опасностей больше.

— Договорились!

Иннокентий выехал на трассу 65, повернул на юг и поддал газу. Но в этот раз он скоростной режим старался не нарушать. Тише едешь — дальше будешь! Остаток дня они пересекали Алабаму и вкатились во Флориду по семьдесят пятой. Если бы очень торопились, то сменяя друг друга, могли быть к утру в Майами. Осталось менее четырехсот миль.

Обстановка вокруг снова изменилась. Стало больше лесов, появились реки и болота. Жара стояла просто невозможная, спасал лишь кондиционер. Все-таки Патрик выбрал отличную машину! Заправившись, они порулили к двухэтажному кемпингу. Он был подороже — тридцать баксов за ночь, но зато имел свой бассейн.

— Как здорово, что я приобрела купальник!

Вероник стремглав побежала в душ, а затем первой в бассейн отмокать от дороги. Рядом находился бар, стояли столики. И когда Иннокентий появился, несколько постояльцев пускали на его жену слюни. Но появление рослого мускулистого атлета тут же поломало их планы. Или мечты? Пусть идут в душ к Дуньке Кулаковой!

— Я возьму пива?

— Тогда и мне. И орешков.

Как здорово лежать в прохладной воде, пить вкусное пиво и грызть странные орешки пекан.

— А все не так уж плохо.

— Везде жизнь!

— Неужели наступят временами, когда можно будет свободно путешествовать по всему миру?

Иннокентий с улыбкой глянул на супругу. Эх, она еще не знает, сколько ради этого придется заплатить. Его мысли внезапно вернулись к куратору из ЦК. А ведь идея по туризму неплоха. Надо больше общаться и сводить людей напрямую. Путешественники обычно люди более открытые и обладают широким кругозором. Не все же путешествовать лишь с Сенкевичем.

А тут один СССР и страны Восточной Европы огромнейший кластер. Мало мы возим людей к себе и отправляем их