тяжеленный маятник или огромная железная болванка, которую называют "бабой" и которой, подвесив ее к крану, разбивают стены старых домов, приговоренных к сносу. Так вроде и "Петровна" пыталась разбить летевшие вдогонку самолеты или хотя бы распугать их, но маневренности ей явно не хватало. Шустрые самолетики уворачивались от нее и продолжали гонку. Почему она их не поражала "молыньями", которыми грохнула все электричество и телефонную связь в доме Льва Константиновича, можно было только гадать.

И догнали их, когда до усадьбы и посадочной площадки на лугу оставалось рукой подать. Как будто так и было задумано?.. А может, так и было задумано тем же Львом Константиновичем...

Один из вражеских самолетов резко прибавил лету и оказался сбоку.

Кит увидел пулемет, уложенный в специальную выемку на борту и направленный... куда? Ясно куда!

В этот миг Кита вжало в спинку кресла - княжна задрала нос аэроплана-трансформера прямо в небо.

Зажмурившись, Кит услышал треск позади...

...и тут Кит провалился вниз, так что кишки у него подпрыгнули под самое горло... Снова где-то затрещало... раздался хлопок, будто что-то лопнуло... и вдруг завоняло густой машинной гарью.

- Заводи граммофон! - вдруг услышал Кит истошный, срывающийся голосок княжны. - Заводи!

Кит рискнул открыть глаза - и тут же вновь зажмурился. Дышать было нечем! В лицо били клубы горячего темного дыма... В промежутках между накатами темных клубов Кит резко вздохнул, задержал дыхание и открыл глаза во всю ширь...

Было на что посмотреть! Аэроплан-трансформер еще летел по прямой, но мотор горел, облизываясь пламенем и дымя.

Княжна сжимала и разжимала кулак, а Кит все еще не соображал... Он посмотрел направо: злобный враг летел в стороне, на параллельном курсе, больше не стреляя. Словно наслаждался своим удачным злодейством.

Второго врага не было видно. Как и Петровны... Где же эта долбаная Петровна? Кит повертел головой - не было ее нигде!

- Заводи! Убьешься! - истошно закричала княжна.

Закоченевшими пальцами Кит стал выполнять приказ... Стал вертеть ручку, придерживая граммофон на коленях... потом снял "язычок"-предохранитель... как мог, осторожно опустил иглу на вращающийся черный кружок... Все Кит делал, как настоящий холодный зомби - Дум бы позавидовал, - потому как мозги его в эту минуту мало чем отличались от квадратного, тяжелого и немого граммофона.

- Готово?! - как будто из последних сил крикнула княжна.

Кит прислушался к рожку... Музыка шумела в нём, как вода в водосточной трубе.

- Готово! - крикнул Кит и зверски закашлялся, сглотнув целое черное облако.

- Держись! - едва расслышал он сквозь кашель и дурацкое бульканье баритона, так своевременно, к месту запевшего грустный романс про "Последний рейс".

- За что?! - нет, не крикнул, а только подумал Кит и невольно обхватил граммофон, будто он был брошен ему, как спасательный круг.

Синие круги поплыли перед глазами Кита...

А потом еще и фиолетовые.

И - бах! - Кит вместе с граммофоном грохнулся на что-то очень твердое.

Но не разбился... Руки отбил, колени отбил, но они были такие холодные и онемевшие, что боли не почувствовал. Главное было спасти граммофон - эта мысль фиолетовым пламенем теперь горела в мозгу, - и он спас древний гаджет, не дал ему опрокинуться и удариться...

"Что, уже?!" - со страхом и надеждой подумал Кит, когда его накрыла глухая тишина...

Честное слово, он поверил, что упал вместе с аэропланом с неба на землю - и остался жив вопреки предупреждению князя и законам нормальной, школьной физики.

И он действительно упал! И действительно с неба на землю!

Только вообще без аэроплана!

Глава 8

Глава Восьмая

с роковыми решениями и немыслимыми обещаниями,

а заодно с разбитым автомобилем и старым хронометром,

которые стали как новенькие

Первое, что увидел Кит, когда беспомощно лежал на боку, был ящик граммофона. Он аккуратненько стоял рядом с Китом на асфальте... На асфальте?!

Кит отжался на локте - и увидел, что черная пластинка на граммофоне продолжает крутиться под иглой... А еще он кое-что услышал. Короткий рожок, этот остаток роскошного раструба-цветка, всё тужился услаждать слух Кита старинным романсом... тихо так. Хриплым шепотом.

Кит вскочил на ноги... Но они, ноги, вдруг разом так ослабли и занемели, что Кит рухнул и снова отбил руки и колени. Больно ударился, но боль помогла Киту прийти в себя.

Рассевшись на асфальте, он уже осмысленно огляделся... Всё вокруг плыло в сиреневой дымке. Впереди была тёмная стена, над головой нависал тёмный свод. Неужели снова какой-то большой подвал?!

Кит повертел головой. Нет, не подвал... Справа открывался знакомый двор, заполненный фиолетовым туманом, а слева - выезд из него... ну да, на Старомосковскую улицу! Там, на выезде, в таком же сиреневом тумане, совершенно неподвижно, как в стоп-кадре, торчала пара прохожих. Оба с удивлением смотрели на что-то невидимое, находившееся между ними перед выездом из арки... или перед въездом в нее, это уж с какой стороны посмотреть.

Романс вдруг закончился. В тот же момент сиреневый туман начал мерцать, а прохожие - двигаться. Только очень-очень медленно, как в предельно замедленной съемке... И тут Кита осенило!

Он рванулся к граммофону, вернул иглу в начало пластинки и еще покрутил ручку... Все правильно! Сиреневый туман снова стал сгущаться, а прохожие опять застыли в стоп-кадре.

Время! Пока этот расчудесный граммофон играл, время в двадцать первом веке стояло! Или текло очень-очень медленно - для всего окружающего мира... но только не для самого граммофона и находившегося рядом с ним Кита.

Двигаться было трудно вот почему: в почти неподвижном мире Кит преодолевал сопротивление как бы застывшего, уплотнившегося воздуха.

Что делать, стало ясно. Бежать! Вопрос - куда! Ну, не в школу же... Он был одет, как на карнавал, изображавший какое-нибудь дворянское собрание... Да еще с граммофоном в руках - не оставлять же это уникальное изобретение в подворотне! Он представил себе, как вваливается в класс... Все обалдевают, Ленка Пономарева крутит пальцем у виска, а