— Правильно — это как?

— Без понятия, — пожал плечами Элиот. — Верить, думаю, надо.

— Я как-то плохо представляю тебя в роли верующего.

— Я тоже, но пока что это работало, ведь пять ключей мы нашли. С результатом не поспоришь.

— Не поспоришь, только это еще не вера.

— Почему ты всегда пытаешься все испортить?

— Я не пытаюсь, просто хочу понять.

— Когда веришь, понимания не требуется.

— А зачем вообще тебе эти ключи? — невинно спросила Поппи. — То есть всем нам?

— Вот именно, зачем? — вставил Джош. — Ну звучит, конечно, круто, не спорю: семь золотых ключей. Можно их посмотреть-то?

— Мы не знаем точно, зачем, — сказал Элиот. — Этого хотят волшебные звери.

— Ну, найдем мы их, а потом что с ними делать? — не унималась Поппи.

— Звери, думаю, скажут. Или мы сами поймем, когда получим все семь. Или звери просто возьмут их и погладят нас по головке. Не знаю. Это мой первый квест.

— То есть цель путешествия в самом путешествии? — уточнил Джош. — Терпеть я этого не могу. Я человек старомодный, обозначьте мне цель.

— Государство в опасности — так они мне сказали, — напомнил Элиот. — Ничего добавить к этому не могу. Для чего, например, святой Грааль нужен?

— Я всем рассказал, что Нигделандия накрылась, ведь так? — сказал Джош.

— Думаешь, это как-то связано? — поинтересовался Квентин.

— Может, и да, — Джош взялся за подбородок, — вот только как?

— Нигделандия разрушена, — подытожил Квентин. — Джоллиби погиб. Государство в опасности. Семь золотых ключей. Дракон собирает пуговицы. Все это звенья одной цепи, но связь от меня ускользает.

Может, оно и к лучшему, что ускользает. Не больно охота дергать за эту цепь.

И тут сверху прокричали, что впереди виден остров.

Лодка почти бесшумно ткнулась в белый сырой песок. Квентин спрыгнул, пока она еще двигалась, и приземлился, не замочив ног, за что его наградили аплодисментами.

Пока он подтягивал шлюпку за фалинь, все прочие — Элиот, Джош, Поппи, Джулия, Бингл и Бенедикт — вылезали из нее с обеих сторон. Странно было очутиться снова на твердой земле.

— Тоже мне команда, — ворчал Джош, бредя по песку. — Ни одной красной майки.[45]

Издали остров выглядел очень красиво. Меловые скалы расступались, образуя маленькую бухту с белым пляжем, пышные деревья на голубом небе как из нефрита вырезали. Рай для отпускников.

На берег они высадились во второй половине дня. Чистый песок словно просеяли через сито. Квентин залез на первую дюну посмотреть, что там дальше — это было как в детстве, когда его вывозили на море. За дюной открылись другие дюны, за ними луг, за ним росли те деревья, за ними один Эмбер ведает что. Красиво, в общем.

— Годится, — сказал Квентин. — Пошли исследовать.

Сначала, однако, следовало заняться более прозаическими делами. Квентин и трое других не так давно прибыли из Венеции, но команда уже недели три не видела суши. Люди выходили на берег по двое и трое, прыгая в море прямо с «Мунтжака». Дав им насладиться, Элиот собирал их в группы и посылал за пресной водой, за топливом для костров и деревом для рангоута, за фруктами и за дичью. Требовалось также разбить палатки.

— Повезло нам, — сказал он, распределив работы. — Остров, похоже, не маленький.

— Он просто чудесный! — воскликнула Поппи. — Здесь живет кто-нибудь?

— Не знаю. До Белого Шпиля отсюда два месяца напрямик — не слышал, чтобы кто-то забирался так далеко. Может, сюда вообще не ступала нога человека.

— А не хочешь ли ты… — сказал Квентин.

— Что?

— Сам знаешь. Присоединить его к Филлори.

— Империалистическая политика как-то не в нашем стиле.

— Признайся, тебе ведь хочется.

— Ну… да. Если что, всегда можно назад отдать. — Элиот повысил голос, как на совещаниях в Белом Шпиле. — Я, верховный король Элиот, беру сей остров под свою руку, дабы принадлежал он преславному королевству Филлори! И нарекаю его… Нью-Гавайи!

— Нью-Гавайи, значит, — скептически повторил Квентин.

— Он ведь не совсем тропический, — заметила Поппи. — Растительность как в умеренном климате.

— Может, Затерянный? — предложил Квентин.

— Остров Отдохновения? — включилась Поппи. — Остров Белых Дюн? Остров Зеленых Трав?

— Череп, — подхватил Джош. — Нет, стойте: Паучий Череп!

— Остров Пока-Безымянный, — подвел черту Элиот. — Давайте обследуем его, прежде чем называть.

Но солнце уже опустилось низко, поэтому они принялись таскать с луга хворост и сухую траву. С пятью магами костер не проблема: они могли развести его хоть на голом песке, но так интереснее.

Гордые охотники притащили двух диких коз, собиратели нашли на опушке что-то вроде дикой морковки. Все расселись кругами на остывающем песке; с моря веяло прохладой, от костра теплом. Как хорошо, что можно вытянуть руки-ноги, никого не задев. Лапчатые тени бежали по истоптанному песку, дом был далеко.

Солнце занавесилось облаком и зажгло его. На небе высыпали незнакомые звезды. Обратно на корабль никому не хотелось: с наступлением ночи все завернулись в одеяла и легли спать на песке.

Утром все стало казаться не таким уж и срочным. Настолько ли близка опасность, будто бы грозящая государству? Место безопаснее острова Пока-Безымянного трудно было вообразить. Край лотоса, да и только. Приключение само найдет их, когда сочтет нужным. Торопить его по всем канонам не полагается, а в предвкушении можно и отдохнуть.

Даже Джулия не настаивала.

— Раньше я боялась, что мы не сможем вернуться, а теперь боюсь идти дальше, — сказала она.

С меловых скал у берега открылся вид на горы в глубине острова. На их вершинах гнездились серые птицы — в воздухе они переворачивались все разом, показывая розовое пятно на груди. Квентин хотел назвать их розовогрудыми акробатами, но Поппи сказала, что это розовые какаду, которые в Австралии тоже водятся.

Кок, отменный рыбак, ловил в прибое толстых рыб с тигровыми полосами. Бингл и Бенедикт фехтовали на рапирах, надев на них винные пробки безопасности ради. Квентин просто валялся, глядя на волны, совсем не похожие на своих холодных пуританских сестер с восточно-американского побережья. Те у любого отбивали охоту поплавать и порезвиться; эти катились плавно, просвечивали на солнце как мятные леденцы, вскипали сливочной пеной и рушились с шорохом рвущейся ткани.

Шевеля пальцами ног в горячем песке, он наблюдал муаровые эффекты миниатюрных лавин. Спать улеглись, так и не продвинувшись дальше пляжа, но завтра намечался поход в лес и еще дальше, в горы.