Я позвонил в больницу, узнать на счёт Акимова.

— Его вовремя вытащили. Не успел надышаться, — приветливая медсестра сообщила об общем состоянии. Так же упомянула, что Виктора вечером переведут в терапию. Отдельную палату ему уже оплатили. — А вы ему кто?

— Сын, — не раздумывая ответил я. И отключился.

Сашка нервно постукивал пальцами по столешницей, ожидая когда я закончу.

— Теперь куда ты?

— Мне нужно поговорить с отцом. Раз ты сказал, что они с Тихомировым когда-то работали вместе, может ему известно что-нибудь.

А ещё, мне нужно узнать откуда у нас дома та цепочка.

— Влип ты конечно с этой малолеткой, — неожиданно выдал друг. Я перевёл на него пристальный взгляд.

— А причём здесь она?

— С первой встречи от неё одни проблемы, — пожаловался Сашка, с издевкой переведя взгляд на меня.

— Перестань. Скорее наоборот, — глубоко вздохнул я. — Лучше скажи, откуда инфа?

— Про тебя Веня спрашивал.

— Что? Какой нафиг Веня?

А потом я вспомнил.

Мент, который нам по малолетке за угнанную тачку хотел срок влепить, но отец тогда первый и последний раз выручил меня.

— А он тут причём?

— У него зуб на дядю Марата.

Меня слегка покоробило от этой фразы.

— Хочет, чтобы я сдал своего приёмного папашу?

— Собирайся. У нас с ним встреча через пятнадцать минут

* * *

На видео было видно, как Дарий топтался возле остановки, а потом поднял что-то с асфальта. Блестяшка свернула, и тут же пропала в кармане тогда ещё молодого человека.

— Это копия. Оригинал тогда изъяли люди Кенаева. Они сперва со всех камер записи позабирали. А эту я нашёл на инкасаторской машине. Там банк через дорогу от соцзащиты.

Я был в афиге. Просто слов не хватало от увиденного.

И то, с каким равнодушие Марат склонился над бедной женщиной, которую ещё можно было спасти.

— Вы же легко могли пойти с этим к высшему руководству, или кто у вас там такими делами занимается.

Капитан лениво улыбнулся и развёл руками.

— Поэтому я вынужден был вместо новых звёздочек, принимать сопливых малолетних ублюдков. Пытаться достучаться до их родителей, взывая к пути истинному.

— У меня нет времени это слушать, — моё терпение было на исходе.

— А у меня нет желания прозябать в тесном кабинете и занимать фигнёй.

— Вы сами выбрали эту профессию, — усмехнулся я.

— Твой папочка и его дружок в два счета скинули меня с лестницы, по которой я столько лет карабкался. И почему? Потому что я не хотел оставить дело как висяк.

— Он мне не отец.

— Тут бы я поспорил. У меня есть заявление, от твоей матери. Покойной, прости пожалуйста. Она утверждала, что Марат Кенаев отец её ребёнка. Документы для суда собирала. Но насколько я знаю, так ничего не добилась. Ни алиментов, ни элементарной помощи.

Неприятная новость обухом саданула по больной голове.

Ощущения малоприятные, узнать что опекун и есть твой отец, но очень тщательно об этом умалчивает.

Ещё и цепочка та...

И Дарий.

— Что вы от меня хотите? — спросил я прямо.

— Взаимовыгодная помощь.

Лицо капитана приобрело задумчивость и холодность.

* * *

Времени оставалось все меньше.

В голове как после бомбёжки.

Сколько себя помню, я всегда с благодарностью смотрел на Марата.

Хотел быть похожим на него. Стать таким же важным, влиятельным, умным.

Он относился ко мне строже, чем к Ивану. Я списывал это на то, что не родной им.

Трудно такое принять.

Но ещё труднее понять, как он мог оставить человека присмерти. Бросить как собаку.

Чушь.

Мы подъехали к больнице.

— Я проверю кое-что, — предупредил я Сашку и капитана.

Машин много. Подозрительно выглядит каждая вторая, когда знаешь, что где-то рядом бродят отморозки Дария.

Халат, шапочка, бахилы.

— Прямо по коридору, до конца. Вторая налево, — указала медсестра.

Только я свернул, едва не врезался в представительных ребят, накинувших на плечи халаты. Те болтали, проходя. Одного из них я узнал. Он был возле дома Акимовых.

Я присел, будто шнурок развязался.

Как только ребята облепили стойку регистраторы, чуть ли не бегом бросился к палате.

Виктор смотрел в окно. Жив, почти здоров. В тапках, больничном халате и пижаме.

— Тимур, — удивился он.

— Вы бежать можете? — только и спросил я,

Усадив его в кресло, вывез из палаты, боясь что охрана нас заметит. Рядом открылся служебный лифт.

— Срочно вниз, — скомандовал я.

— А вы кто такой? — женщина нахрапом схватила поручни коляски, не позволяя въехать в лифт. Прилирчиво, даже с подозрением оглядела мой внешний вид.

Вытащив из кармана пару купюр, всунул ей в оттопыренный кармашек.

— Мы на процедуры.

А дальше нам пришлось бежать.

Ращогнав дряхлую коляску, торопился к тачке.

— Вас засекли? — спросил капитан.

— Не знаю. Но лучше ехать. Быстро, — стукнул я ладонью по Сашкиному сиденью. Тачка сорвалась с места.

Через полчаса я вышел возле особняка отца.

Пора подразнить кобру.

— Привет. У меня к тебе серьёзный разговор, — спокойно сажусь в кресло, раскинув руки по прохладной кожаной обивке.

Марат пытался скрыть удивление и неприязнь, но я и по глазам видел, что он не доволен моим присутствием.

— Что-то видок у тебя не важный. Подрался? — прямо сама невинность.

— Ага. Твой приятель Дарий просит у меня какие-то камушки. Наплел что-то про угнанное авто, с тайником в несколько миллионов.

Отец чиркал документы.

Рука замерла.

Повисло молчание.

Искры нарастающего взрыва.

— Кто? — лёгкое изумление.

— Да ну, пап. Дарий. Тихом ров. Вспоминай. У тебя вся охрана из его ЧОПа. А ещё, — я наклонился, уставившись на него, держа локти на коленях. — Которого ты в свое время прикрыл, когда некую Акимову сбил.

Ух, это выражение лица.

Нервное подергивание ноздрями, не мигающие краснючие глащища, и скрежет зубов. Того и гляди, виниры треснут.