Дед Фрол поднялся по лестнице, махнул рукой на приветствие охранника, и вошел в дом. А Никита, заметив приближающегося к нему от казармы Ильяса, остался на месте. Слова чародея об уязвимости не стали откровением для него, только лишний раз подтвердили, насколько все зыбко в мире высокой аристократии. Будь Никита Главой Рода без клановых обязательств, о нем никто бы и не вспоминал. Жизнь в Вологде спокойная, от столичной суеты настолько далека, что порой забываешь, что есть волчьи стаи, рыскающие по лесам и пустошам, зачищая место для жизненного пространства.

Только теперь, взвалив на себя великую ношу, Никита стал подозревать о великолепном ходе императора, подарившего ему право на создание клана. Не в родственных отношениях Тамары дело, а в глубочайшей стратегии Меньшиковых, торопившихся создать некий буфер между молодыми аристократическими семьями и старым дворянством. Император надеется, что Назаров соберет вокруг себя всю молодежь из разных кланов, создаст новую реальную политическую силу, лояльную правящей Семье. Поэтому и покровительствует Александр IV, снисходительно похлопывая по плечу Никиту, по-отечески прикрывает, дает сигнал старшим родам, чтобы не шалили.

Иногда противно ощущать себя игрушкой в чужих руках. Но в сложившихся обстоятельствах Никита пока не мог оборвать все нити, ведущие к кукловодам. А если подумать, сколько времени прошло с тех пор, как император вручил ему высочайшее разрешение создать клан? Капля времени в океане бесконечности.

— Умеешь ты, старый хрыч, надавить на мозоль, — проворчал Никита без всякого пиетета, выбрасывая минорные мысли из головы. Надо было как-то решать недоразумение, возникшее между ним и Шереметевым.

А сердце почему-то сладко заныло, когда подумал о той, которая стала невольным источником конфликта. Может, не стоит сдерживать свои желания и чувства?

Петербург, август 2015 года

Ольга

— Как ваши пальцы, Роман? — нахмурив брови, спросила Оля, как только выдался момент стать Целителем, а не просто приглашенной на свидание девушкой. — Почему вы постоянно сжимаете руку в кулак? Вам больно? Что-то беспокоит?

Лейтенант Елагин с трудом сдерживал улыбку, слушая милую и такую строгую боярышню, которая все время находилась возле его биокапсулы и контролировала ход лечения. И даже после окончания эксперимента сама вызвалась сопровождать Романа в столицу, мотивируя свое решение тем, что необходимо присматривать за пациентом в этот сложный период. Пусть регенерация пальцев прошла успешно, но мало ли какие побочные эффекты могли проявиться при ослабленном организме.

Теперь они медленно прохаживались по набережной Мойки, словно у них было свидание, как на это надеялся сам Роман, но спутница считала иначе, и даже пышную розу, преподнесенную ей, приняла с большой долей прохладцы. Но Елагин не унывал. Уже то, что она согласилась с ним встретиться «только сугубо в практических целях», наводило на приятные мысли.

— Милая Ольга Викторовна, не стоит так беспокоиться, — сказал он с улыбкой, глядя в точеный профиль молодой Целительницы. — Я это упражнение проделываю каждый вечер перед тем, как лечь спать. Разрабатываю пальцы. Приходится привыкать к новым ощущениям.

— Очень трудно привыкать? — покосилась на него Оля; она почему-то смущалась откровенно глядеть на офицера, сама не понимая, что с ней происходит. Вроде обыкновенный молодой человек, приятный и обходительный, без каких-то необыкновенных способностей или шарма, который привлекает барышень. А сердечке нет-нет да екнет. И тут же сердито насупившись, отворачивалась.

— Врать не буду, пока плохо слушаются. Но это не из-за физического недостатка, — поспешил сказать Роман, за что и поплатился.

— Ничего не знаю, — твердо заявила Оля. — Проведем комплекс восстановительным мер по методике профессора Цулукидзе.

— А почему не Кошкина? — хитро прищурился Елагин. — Он же вас протежирует, милая Ольга Викторовна!

— Я, кажется, не давала повода для подобных эмоций, — девушка отвернулась, чтобы скрыть улыбку. — Если первый раз я не сделала замечание, это не значит, что вам позволено многое.

— Извините, — покаянно приложил руку к сердцу офицер. — А, может, нам перейти на неформальное общение? Я разрешаю вам обращаться ко мне по-простецки, на «ты».

— Созрели, — хмыкнула Оля. — Мы знакомы довольно длительное время, поэтому принимаю твое предложение.

Она помахала перед собой розой, покосилась на невероятно довольного Елагина, и с любопытством стала смотреть по сторонам. Усталое солнце стремилось к закату, удлиняя тени от зданий и окрашивая желто-золотистую воду канала в темные тона. Зажглись фонари на столбах, засветились витрины магазинов и небольших кафе. Шелестя шинами, проносились машины, изредка сигналя нахальным пешеходам, вздумавшим пересечь дорогу в неположенном месте.

— Так почему Цулукидзе? — с любопытством спросил Роман.

— Что — Цулукидзе? — рассеяно спросила девушка. Она расслаблено шагала, поддерживаемая под руку молодым офицером и совершенно забыла, о чем говорила несколько минут назад. — Ах, ну да! Потому что профессор в молодости имел активную практику по регенерации конечностей и дальнейшей реабилитации. Огромный опыт, не находишь?

— Совершенно согласен, — кивнул Елагин, не забывая посматривать по сторонам, словно замыслил нечто такое, что могло слегка развеселить его спутницу. — Давай, зайдем вон в то уютное заведение и выпьем по чашке кофе! Ты уже замерзла, я гляжу.

— Ничего подобного, — разглядев мурашки на своих руках, Оля переменила решение. — А давай зайдем!

В самом деле, зачем строить из себя буку, когда приятный молодой человек оказывает знаки внимания. А Назаров пусть локти кусает, чурбан непонятливый! Нет, Ольга все понимала. Она — дворянка из настолько мелкого рода, что под микроскопом едва различишь. Зачем Никите простенькая Целительница, когда рядом с ним две сильные одаренные жены, которые уже родили ему детей, и еще в перспективе родят. И не просто сильные, но и имеющие за спиной мощные Семьи, особенно Тамара. Про Дашу мало что известно, но, по ее словам, Сабуровы не менее влиятельный род. Что здесь перепадет Оле? Девушка где-то в глубине души понимала, насколько минимальны ее шансы стать женой Никиты. Вряд ли он случайно познакомил ее с Романом, даже под видом помощи. Жалеет ее, но не может разорваться между долгом перед родом и обычной любовью к провинциальной дворянке. Да и была ли любовь? Может, пора очнуться и сбросить шоры с глаз?

— О чем задумалась? — Роман перевел Олю через мостик на другу сторону, где весело блестели витрины кафе «Экзотика». Он бывал там пару раз еще до командировки в Сербию, и ему понравилось. Чем именно, лейтенант не мог бы сказать. Все столичные кофейни, по его мнению, были одинаковы, отличаясь только интерьером и сортами подаваемого напитка. Но в «Экзотике» пахло по-особому жареными зернами и готовым кофе. Можно сказать, его сюда привела память.

— Ничего особенного, — тряхнула головой девушка и широко улыбнулась, вызвав у спутника учащенное сердцебиение. — Расскажешь о себе? Не о войне и своих приключениях — я их наслушалась достаточно — а о семье, о родителях?