– Тут нужна предельная точность. В какой зародыш вам хотелось бы вселиться?

– Все, что я пережил в последнее время, и все, что рассказал Габриелю, позволяет мне разобраться в своей предшествующей жизни. Думаю, я боюсь женщин, никогда ни с одной толком не говорил, никогда их не понимал… Хотелось бы все это исправить.

Люси окунается с головой.

– В мое время, – продолжает Игнас, – не существовало сексуальной свободы, чтобы заниматься любовью, требовалось жениться, а мы были так неопытны! Для оправдания молчания на эту табуированную тему было изобретено слово «стыдливость». Чтобы узнать немного больше, нужно было посещать проституток, но на это я так и не решился.

– Вы были принципиальным, – иронизирует Люси, поливая себе голову шампунем.

– У моей супруги любимым способом общения были упреки. Под конец мы перестали заниматься любовью, у меня оставалось одно удовольствие – хорошее вино. По-моему, я упустил в жизни кое-что очень важное – сексуальность.

Люси начинает мыть голову.

– Куда ты клонишь, дедушка? – спрашивает Габ-риель.

– Я хочу развиваться в этом направлении.

– Желаешь возродиться женщиной?

– Нет, скорее… быть порноактером.

Люси прыскает, шампунь попадает ей в глаза, она вскрикивает.

Этим она будит Сами, который подходит к закрытой двери ванной.

– Все хорошо, дорогая?

– Да, я все еще смеюсь от удовольствия, которое ты мне доставил!

Она промывает глаза и обращается к своим собеседникам с того света:

– Я попрошу Дракона узнать у Иерархии о доступных в данный момент зародышах.

Она еще долго нежится в ванне с закрытыми глазами. Глазные яблоки движутся под веками, как будто ей снится сон. Наконец она объявляет:

– Возможно, у меня есть для вас подходящее предложение, Игнас. Отец будущего ребенка, которого я имею в виду, производит нижнее белье на площади Пигаль. Его специализация – натуральная кожа, цепи, латекс. Он женился на стриптизерше, они не вылезают из свинг-клубов.

– Это не перебор? – тревожится Габриель.

– Я исхожу из прозвучавшего запроса.

– Как знаете…

– Скоро женщина родит мальчика, который будет расти в обстановке сексуальной свободы. Хотите, чтобы ваш дух вселился в этого зародыша, да или нет?

– Понимаете, я…

– Решайтесь. Как меня утомляют люди, которые вдруг передумывают, когда им предлагают то, о чем они просили!

– Что ж, я согласен.

– В таком случае, Игнас, я немедленно бронирую. Вас назовут Максимилианом.

– А как же расследование? Ты меня бросаешь, дедушка? – настораживается Габриель.

– Я чувствую, что интуиция неспроста наводит Люси на Тома, и не хотел бы присутствовать при неприятной ситуации, когда выяснится, что один из моих потомков убил другого.

– Сначала нужно добыть доказательства!

– Сожалею, – откликается Игнас, – но стремление перевоплотиться, чтобы заниматься любовью с многочисленными партнершами, пересиливает во мне желание решить загадку твоей смерти. Я в тебе души не чаю, Габриель, но заниматься вместе с тобой расследованием у меня не хватает терпения. Хочу переродиться, с фантазией заниматься любовью, открыть кучу похотливых штучек. Мое поколение все это упустило, какая несправедливость!

– Ты отказываешься узнать правду о моей гибели?

– В конце концов, правда – всего лишь точка зрения.

– Меня убили – какая еще точка зрения? Это факт!

Игнас не расстается со своей эктоплазменной флегматичностью.

– Я не спорю, что тебя убили, просто напоминаю, что саму практику убийства ассоциируют с чем-то отрицательным, хотя, если разобраться, это не более чем перевод живого тела в мертвое состояние. Так что убийца – это тот, кто высвобождает дух.

– Так-то оно так, но…

– Лично я был бы в восторге, если бы меня убили, но никто не удосужился это сделать, о чем я, поверь, сожалею!

– Но, дедушка, ты же не можешь меня…

– Прекрати ставить мне палки в колеса, Габриель! Ты попросту эгоист, тебе ни до кого нет дела, кроме себя самого. А у меня случилось прозрение: любовь интереснее истины.

При появлении звезды, мигающей чуть ярче и заманчивее других, Игнас, повернувшись на ее свет, машет внуку рукой.

– Вперед, к новым приключениям!

– Дедушка, ты говорил мне, что есть кое-что похуже смерти – забвение. Знай, я тебя никогда не забуду. Желаю тебе как следует повеселиться!

Игнас взлетает и исчезает в потоке света.

Габриель разочарованно вздыхает, не выпуская ни единой молекулы воздуха.

– А вы, Люси? Что скажете вы?

– Все кардинально изменилось. Я больше не буду медиумом. Расследование вашей смерти прекращено. Теперь у меня одна-единственная цель – завести с Сами ребенка.

– Вы оба от меня отворачиваетесь? Я так и не узнаю, кто мой убийца?

– Мы вам очень помогли, дальше продолжайте один. В сущности, все мы всегда одиноки, даже если порой нам мнится, что мы с кем-то сливаемся. Но эти мгновения, пусть иллюзорные, заслуживают того, чтобы прожить их сполна. Я достаточно настрадалась и теперь хочу вкусить мою вновь обретенную великую любовь.

Она встает и проворно завертывается в халат.

– Теперь я бы попросила вас меня оставить и позволить зажить счастливо.

– Как же ваши кошки?

– Они, чего доброго, заразят меня токсоплазмозом. Как будущая беременная я не хочу так рисковать.

– Вы действительно откажетесь от своих кошек?

– Любовь к человеку сильнее любви к животному. Я отдам их подруге, у нее большой сад и несколько собственных кошек.

Габриель Уэллс исчерпал все аргументы. Видя, что она открывает дверь и идет к Сами, он понимает, что для него больше нет места с ней рядом. Поэтому он взлетает, преодолевает крышу и удаляется во тьму.

«Остается только продолжать расследование самому, с того света. Я навещу по очереди главных подозреваемых, по-своему их изучу и узнаю наконец, кто меня убил».

56. Энциклопедия: Аллан Кардек

Алан Кордек (настоящее имя Ипполит Леон Денизар-Ривай) – основатель французского спиритизма. Он родился в Лионе в 1804 г. и в мае 1855 г. увлекся столоверчением, последовав за тремя сестрами-американками Фокс. Это стало для него откровением. Он решил принять имя Аллан Кардек – так звали друида, которым он, по своему убеждению, был в прошлой жизни.