что не буду таким, как он, человеком, который был героем всех шуток в королевстве, королем, которого никто не слушал. Ты хоть представляешь, как тяжело было слышать от подданных, что они должны сначала посоветоваться с патри, когда я отдавал им приказы? Мои магистраты в Хеллсмаусе подчинялись Карсену Белленджеру, а потом Джейсу. Я не собирался становиться ничтожным правителем.

– Фермерство – почетная профессия. У Белленджеров есть фермы.

– У Белленджеров были фермы, – поправил он. – У Белленджеров было все, но теперь это мое, как и должно. Три поколения назад допустили ошибку. В мое королевство должны были войти биржа и Дозор Тора. Тогда, возможно, мой отец стал бы настоящим королем, которым можно гордиться. Я буду именно таким. Величайшим правителем, которого когда-либо знал мир. Когда у меня родится сын, он станет гордиться своим отцом, а я получу уважение, которого всегда заслуживали Монтегю, – от всех королевств.

У меня перехватило дыхание. То, как он это сказал, как стиснул челюсти, как исчезла алкогольная дымка и его глаза остекленели – напомнило мне о ком-то другом.

Я вспомнила, как стояла на краю площади Блэкстоун, спрятавшись в тени, и слушала речь Комизара, который собирал силы для своей растущей армии.

«Все, – кричал он. Его голос был сильным и, казалось, достигал гор. – Все королевства склонят колени перед Вендой – или будут уничтожены».

Мне было десять, и к тому времени у меня уже выработался иммунитет к чванливым речам – за исключением речи Комизара. Его слова содержали леденящее душу обещание, не похожее ни на чьи другие. Некоторые считали его богом. Я же считала демоном. Я помнила, как все глубже уходила в тень, словно он мог заметить меня издалека, словно у него была особая сила, и, пожалуй, даже сейчас все еще сомневалась, имелась ли она у него.

Все. Вот что я услышала в голосе Монтегю.

Его голод был велик. Одиннадцать лет. Так велик, что король был готов использовать детей в качестве щита и вешать невинных людей, чтобы добиться повиновения. Готов платить охотникам за людьми, чтобы те крали его же граждан. Готов убить законного правителя Хеллсмауса и конфисковать его владения. Сколько всего он мог сделать, о чем я даже не догадывалась?

Представь, какие это возможности.

Я боялась их.

Его ноги опустились со стола на пол, и он резко поднялся.

– Уже поздно, – сказал он. – Тебе пора идти. Завтра рано выезжаем.

Меня застигло врасплох его внезапное решение, и я удивилась, как уверенно он стоял, не качаясь и не спотыкаясь. Он совсем не выглядел пьяным.

– Конечно, ваше вели…

Он взял меня за запястье и медленно притянул к себе, решительно и уверенно.

– Ты хочешь поцеловать меня? Сравнить патри с королем? Посмотрим, останешься ли ты довольна поцелуем? – спросил он.

Я уставилась на него, ища ответ. Думала, его мысли будут заняты пропавшими бумагами и моим предчувствием, а не такими пустяками, как поцелуи, но, услышав, как долго он планировал это вторжение, я догадалась, что, возможно, когда дело касалось Белленджеров, особенно патри, для короля не существовало пустяков. Я тщательно взвесила ответ, зная, что «нет» может привести его в ярость, а слишком поспешное «да» – вызвать подозрения и заставить думать, что я использую его так же, как использовала Джейса. А он очень хотел, чтобы я оценивала его иначе, чем Джейса, ведь он был королем, а значит, лучше, умнее. Он должен превзойти патри, которого я отвергла, патри, который хотел меня. Моя заминка заставила его пальцы крепче сжаться на моем запястье.

Я моргнула, словно смущаясь.

– Признаюсь, мне любопытно.

– Конечно, любопытно.

Другая его рука скользнула мне за спину, и он притянул меня ближе, наклонив лицо к моему, но прежде, чем наши губы встретились, я вырвалась и отступила назад.

– Любопытно, – твердо сказала я, – но отношусь к этому с опаской.

Я сжала руки и запнулась.

– Не буду отрицать, что испытываю сильное влечение, но… – Покачала головой. – Не уверена, что именно хочу сказать. Но видела, как женщины кружат вокруг вас. Не хочу быть одной из них. Не хочу… – Я задохнулась и посмотрела на него словно в ужасе. – Дело не в том, что… Уверена, ваши поцелуи более чем достойны, и признаю, задумывалась о них, но хочу большего, чем… – Я сделала длинный, дрожащий вдох. – Нужно остановиться. Боюсь, что все выходит совсем не так, как задумала. Могу я подумать до утра?

Он долго смотрел на меня.

– Ты хочешь большего, чем то, что у тебя было с патри. Чего-то настоящего.

Я моргнула, уверенная, что он слышит, как бешено колотится мое сердце.

– Я поступаю глупо?

Конечно нет. Потому что король более достоин. Более красив. Лучший во всем.

Мои слова имели смысл.

Слабая улыбка озарила его глаза.

– Иди. Хорошо выспись. Мы продолжим этот разговор утром.

Он отпустил меня, чтобы я вернулась в свою комнату. Без сопровождения.

Ведь я призналась в сильном влечении к нему. Хотела большего, чем то, что у меня было с патри, и, при всей моей напускной строгости, король представил, что я даже покраснела, когда делала признание. Я явно достаточно надежный человек, чтобы вернуться в свою комнату одной. Завтра мы с ним будем вместе. Я хотела его, в конце концов. Как и должно быть.

Глава тридцать первая

Джейс

Мы сгрудились в углу конюшни рядом со стойлом Мийе и негромко разговаривали, чтобы не разбудить спящего конюха в хлеву. Я не мог злиться на Алески, особенно после пробирающих до костей объятий, которые получил от его старшей сестры Имары. Она могла похвастаться мускулами, в отличие от Алески. Его худощавое телосложение подходило для работы почтовым посыльным, а рост и мускулы позволяли его сестре работать кузнецом.

– Вы рисковали, придя сюда, – сказал я.

– Только не я, – ответила Имара, похлопывая по сумке с инструментами. – Никто и не задумается, когда увидит, что я иду в конюшню.

Рен любовалась подарками, которые Имара протащила в своей сумке, – двумя дюжинами маленьких, но хорошо заточенных метательных ножей, которые можно было легко спрятать.

Алески сказал, что они прибыли не вместе, а разделились после встречи в местном пабе.

– Нам все еще разрешают пить, – проворчал Лотар. – Они хотят, чтобы мы тратили деньги.

– Думаю, что уловка с фестивалем уже сработала, – сказал Алески. – Сегодня на улице больше горожан. – Он считал, что, видя веселые гирлянды и радостных людей, стражники тоже расслабились. Он видел, как двое солдат шутили на углу улиц с бочаром, чего раньше не бывало.

– Сегодня была даже вечеринка, – добавила Имара. – Надеюсь, все эти чертовы захватчики напьются до беспамятства.

Мои мысли вернулись к королевскому приему. Была