изображать для них няньку. – Он вытащил меч и осторожно пошел к гробнице. Я приказала детям оставаться на месте и последовала за ним. Когда мы отошли на несколько ярдов, он крикнул в сторону темного входа: – Выходите!

Никто не появился, и он подошел ближе, вытянув шею, чтобы увидеть, какая угроза может ждать внутри, забыв, кто стоит у него за спиной.

Я никогда раньше не убивала таким образом. Всякий раз, когда погружала нож или меч кому-то под ребра, это совершалось в бою – шумном, грязном, отчаянном и быстром. Теперь же все происходило медленно. Наблюдение. Выжидание идеального момента. Мне это не нравилось, но я использовала любую возможность.

Я двигалась спокойно. Только грохотал пульс в ушах.

– Ты что-нибудь видишь? – прошептала я.

– Нет, – ответил он, будто разочарованный, и шагнул внутрь. – Ничего.

По крайней мере, дети не станут свидетелями убийства.

Один шаг. Два. Он обернулся. Я вонзила скальпель в его горло и дернула.

Быстро, бесшумно, точно. Как жонглирование апельсинами. И гораздо надежнее, чем приклад алебарды.

Люциус не мог позвать или поднять меч. Я выхватила оружие из его руки прежде, чем он упал на колени, лицом в землю. Я сомневалась, что он вообще понял, что это я, но теперь точно знала, что он не сможет никого топить – ни детей, ни котят. Я стянула с него плащ, прежде чем тот успел пропитаться кровью, и положила его на центральное надгробие вместе с длинным мечом, кинжалом и ножом, затем подошла к двери и помахала детям.

– Не смотрите, – сказала я, когда они подошли к гробнице. – Он мертв и не может навредить вам.

А потом все перешло из медленного в стремительное движение. Здесь находилось около пятидесяти крипт. Мраморный фасад каждой занимал примерно два квадратных метра. Более половины из них были уже заняты, имена Белленджеров выгравированы на мраморе.

Я опустилась на колени, чтобы оказаться на уровне глаз Лидии и Нэша, и поспешила рассказать им все, что им требовалось знать.

– Завтра к этому времени вы будете в безопасности, в кругу друзей, но следующие несколько часов от вас потребуется огромное мужество, такое, как у патри, и такое, какое есть у вас. Вы понимаете?

Лидия кивнула, ее челюсть сжалась.

На подбородке Нэша появились ямочки, он пытался сдержать слезы.

– Я не могу оставаться с вами. Должна увести их от вас. Но что бы ни услышали, кто бы ни звал вас, кто бы ни угрожал вам или мне, не отвечайте. Вы услышите, как я зову вас, но это только игра. Вы должны хранить полное молчание, даже если я буду кричать. Это часть плана. – Я сжала их руки. – И он провалится, если вы закричите, – помните, мы спасаем не только самих себя, мы работаем над спасением всего Хеллсмауса – поэтому вы не должны плакать, хныкать или даже перешептываться друг с другом. Будет темно и холодно, но как только наступит ночь, кое-кто придет за вами и уведет туда, где вы будете в безопасности. И будете ездить на своих лошадях. Никаких больше поездок с королем. Здорово, да?

– Да, – ответили они тихо.

А потом я сказала, где собираюсь их спрятать.

– Но тела Сильви там нет. И никогда не было. Там пусто. Но никто больше этого не узнает.

– А где Сильви? – спросил Нэш. Он не знал ее. Она умерла, когда он был еще младенцем, но он слышал о ней. Белленджеры никогда не забывали свою историю – или семью.

– Она похоронена в горах Моро.

В глазах Лидии стояли слезы, она переживала за сестру, о которой почти ничего не помнила.

– Рассердятся ли боги, что ее больше здесь нет?

– Нет, – сказала я, обнимая их с Нэшем. Боль сжимала мне горло. – Боги знают, где она. Там прекрасное место, где она хотела упокоиться. Боги довольны.

Никогда в жизни не радовалась так нарушению закона. Слава богам, что Джейс украл ее тело. Даже если бы гробницу обыскали, никто никогда не проник бы в склеп, в котором, как считали, покоится освященное тело.

Я отодвинулась от детей, чтобы посмотреть им в глаза.

– А теперь вы должны сказать мне последнюю вещь. Это очень важно. Вы знаете, есть ли еще один вход в хранилище?

Они посмотрели друг на друга, а затем на меня.

– Мы не должны рассказывать. Мы даже королю не сказали. Только семье разрешено знать.

– Но я – семья. Я теперь ваша сестра. Джейс хотел бы, чтобы вы рассказали мне.

Пожалуйста.

– Ты наша сестра? – спросил Нэш.

– Ты больше никогда не уедешь? – добавила Лидия. – Потому что семья не бросает.

– Никогда, – ответила я, почувствовав укол вины, потому что знала, что иногда семья бросает тебя, даже если сама того не желает.

Нэш посмотрел на мертвого охранника в углу, чтобы убедиться, что тот не подслушивает.

– У водопада, – прошептал он.

– Там пещера. Налево, налево, направо, налево. Я запомнила, – с гордостью сказала Лидия. – Как только окажешься внутри, нужно идти по туннелям.

– И там есть летучие мыши. Много-много летучих мышей в первой большой пещере, – добавил Нэш.

– Какой водопад? Где? – спросила я. В горах за Дозором Тора должно быть сотня водопадов.

Они неуверенно посмотрели друг на друга.

– Далеко в горах. Вроде бы, – ответила Лидия. Они начали перечислять те немногие детали, которые помнили. Длинный заросший луг. Поваленное дерево с корнями, которые поднимались выше дома. Гигантский синий камень, похожий на медведя, вставшего на задние лапы. Они вспомнили только это, и я молилась, чтобы этого оказалось достаточно.

Я подошла к склепу Сильви в конце среднего ряда и отвинтила крепления, затем осторожно сняла мраморную крышку и отложила ее в сторону. Открыла внутреннюю задвижку и заглянула в длинное темное пространство, надеясь, что там не осталось следов пребывания тела. Там было чисто и достаточно места для двух маленьких детей. Я расстелила внутри плащ стража и уложила Лидию и Нэша на него, а потом обернула ткань вокруг них, чтобы согреть.

– Помните, – прошептала я, – как только наступит ночь, за вами придут. А до тех пор – ни звука.

Оба кивнули. Я начала наклоняться, чтобы установить на место затвор и мраморную крышку, но Нэш протянул руку и схватил меня за плечо.

– Ватрэста, – сказал он.

– Нет, Нэш, – поправила я. – Ватрэста – это последнее прощание. Мы еще увидимся. Чемарр – для недолгой разлуки.

– Чемарр, – сказали они, и я закрыла их в склепе. Я прижала пальцы к губам, а потом к мрамору, на котором было выгравировано имя Сильви. Чемарр. Присматривай за ними.

Облегчение и одновременно страх наполнили мою грудь, когда налегла спиной на дверь гробницы,