под ногами. Я хорошо понимала, что ее чувства весьма приземленные, хотя со стороны смотрелось совсем не так. Поэзия и изысканная переписка – лишь красивая обертка.

Пусть я еще молода, но уже видала человеческое счастье и падение. Люди приходят и уходят, проходя нескончаемой вереницей через нашу мастерскую, шьют свадебные и погребальные одеяния, роскошные наряды чиновников и простое повседневное платье. Их судьбы мимолетно проносятся перед глазами портних. Принято считать, что слуги ничего не замечают, но это не так.

Только в юности люди любят других просто за то, что они есть. Сердце тянется к сердцу. Какое чистое, незамутненное чувство! Если же оно безответно, сильнее вдвойне. Безрассудство толкает друг к другу людей разных сословий и достатка. Именно так я любила Золотого Лиса, зная, что он никогда не будет моим.

Я слишком рано познала горе и радость первой любви…

Зрелые люди любят телом и разумом, а потом уж сердцем. Доля расчета кроется во всем. От этой мысли всегда делается грустно. Я бы не хотела, чтобы у меня было так, как у других.

Лишь радость знать?

Цветы любви срывать

И избегать шипов?

Забудут люди вскоре.

Роняя слезы за любимым,

Поранить сердце в кровь?

Платить за радость горем.

Но отчего же

Помнит мир о них?

С одной стороны, глупо зачахнуть и умереть от любви. С другой – можно положить свою жизнь ради любимого, если он того достоин. Разве это не прекрасно, хоть и безрассудно?

Думаю, Алый Пион испытывает благодарность и признательность к наместнику. Она, безусловно, рада, что ей выделили содержание. Наместник терпелив и не настаивает на большем, но он мужчина и не может ждать до бесконечности. Куртизанка это понимает. Если он умрет, ее участь незавидна.

Теперь благодарность и страх потери сменились жалостью к больному. Что ж… Неплохо! Говорят, от жалости до любви один шаг. Это лучше, чем снисхождение.

«Глупая, глупая Лиса!»

Я рассуждала о таких материях, в которых не имела опыта. Познания мои ограничивались поэзией, наблюдениями и детскими воспоминаниями. Хватит думать об этом! Меж тем лечебная каша была готова.

– Достаточно, – сказала я вслух и сняла горшок с жаровни.

Я переложила немного в нагретую керамическую миску, накрыла другой и поставила на поднос. Напиток из даншеня, приготовленный лекарем, подсластила и поставила рядом. Алый Пион, едва не роняя достоинство, поспешила к наместнику.

* * *

Я же вернулась в покои Алого Пиона и принялась ждать. Нежный Ирис дала мне почитать свежие стихи столичных поэтов. Очень интересно! Некоторые строфы, на мой неискушенный взгляд, смотрелись странно.

Питает почву

Пожухлая трава.

Но жажда остается.

Если бы речь шла об отношениях, я бы сказала, что возлюбленному не нужны подачки. Однако написание знаков вызывало недоумение.

– Что значит «трава пожухла»? Он ведь не о людях пишет, – спросила я. – Или о них? – указала я пальцем на место, что вызвало вопросы.

– Жухнет трава – осень или засуха.

– Вот как?

Всего лишь символ времени года. Осень не подходит. В этом время года идут дожди. Значит, подразумевалась засуха. Если засуха, то скоту нечем кормиться. В перспективе это голод и невозможность вести военные действия. Это будет посильнее любой армии!

– Где и когда были сложены сии строки?

– Господин Легкий Ветер сочинил их, находясь в осажденной Северной провинции рядом с Индом.

Я снова задумалась.

– А на чьей стороне он находился в это время? – И тут же оборвала себя. – Простите, моя госпожа, глупый вопрос.

Нежный Ирис одобрительно улыбнулась:

– Нет, говори. Хочу знать твое мнение, так что заканчивай.

– Эти стихи не запрещены, – сказала я. – Значит, во время осады поэт находился на стороне королевских войск. Думаю, дело было летом, хотя я не могу сейчас припомнить точно. Лето выдалось жаркое? Лошадям в войсках короля не хватало травы и воды для питья? – сделала я смелое предположение.

Нежный Ирис рассмеялась и обернулась, потому что в покои вошла Алый Пион.

– Сестра! – воскликнула Нежный Ирис. – Только послушай, что она говорит…

И опять я не знала, куда деваться от смущения и смутной радости, что мои рассуждения столь высоко оценили. В свою очередь, я поинтересовалась, как дела у наместника. Он уже шел на поправку. Алый Пион выглядела спокойной и довольной жизнью.

Женщины начали разучивать новую пьесу, чтобы летом порадовать гостей. Красавицы играли на цитрах. Обычная цитра звучала нежно и протяжно, а длинная странно, монотонно гудела, когда отполированная палочка то прижимала струны к деке, то натягивала их. Изредка пальцы Алого Пиона с оттяжкой перебирали струны, и они вибрировали, издавая жужжащие звуки, как будто целый рой пчел или степные шмели заполонили комнату.

– Ах! Что это, госпожа? – не утерпела я. – Простите.

Я прервала их музицирование. К счастью, куртизанки ничуть не рассердились.

Нежный Ирис отложила цитру и спросила:

– А ты как думаешь?

– Ну… похоже на жужжанье.

Куртизанки переглянулись и рассмеялись.

Алый Пион воскликнула:

– Сестра, помоги мне переодеться!

В ларе скрывалось новое одеяние, пошитое в другой мастерской. Я такого еще не видала. Мы с Нежным Ирисом помогли красавице облачиться. Желтый кафтан, блестящие черные ленты-завязки, розовая юбка и белый накладной воротничок, сложенный внахлест. Странно, но красиво!

Пчела на цветке

Решила отдохнуть…

Нежный Ирис, как обычно, подшучивала над подругой, вызывая на поединок. Строки недвусмысленные, потому что цветок – это женщина, а пчела – символ мужчины.

Терпение и труд —

Вот добродетели пчелы.

Укусы и жужжанье —

Вот ее пороки.

Так с улыбкой парировала Алый Пион.

– Этой «пчеле» не взлететь с цветка, – добавила она. – Так и задумано! Придется ей потрудиться.

Действительно, это оказались две части одного наряда. Пчела – трудолюбивое создание, и ей не к лицу отдыхать. Значит, между строк можно было прочесть: «Ради меня ему надо постараться».

С одной стороны, мужчины готовы на все ради любимой женщины, но стоит их раздразнить – раздосадованные, больно жалят. С другой, жало – символ оружия, а оно, как известно, привилегия мужчины и воина. Про то, что в «запретных стихах» именовалось оружием, и говорить не с руки.

Какое бесстыдство! Это уже на грани приличий. Стоит ли упоминать, как развеселились куртизанки. Я не сразу поняла причину смеха, однако потом, когда догадалась, мысленно перевела: «Красивые ухаживания и низменные желания».

Да, пожалуй, все так. Принимай как есть или уходи в