перед семьёй, об обязанностях сына… поэтому я сделал предложение лорду Харнер, которое он благосклонно принял. Лучше бы он тогда плюнул в мою сторону, для моего отца это был бы меньший позор, клянусь честью!

Что же до самой невесты, то сама она интересовала меня постольку-поскольку… я смутно припоминал, что видел её когда-то, в бытность нас детьми, потом её отвезли в одно из поместий лордов Харнер, так что я и думать забыл о маленькой тихой девочке, которую я видел когда-то, жмущуюся к стене. А потом, я увидел Эйлис издалека, во время нашей помолвки, когда она стояла возле своего отца, испуганно и любопытно смотря на всё, что происходит возле неё. Я был очарован, околдован, влюблён. Сейчас, конечно, горько об этом думать, но юная Эйлис Харнер, моя невеста, с которой я даже словом не перемолвился, она казалась мне верхом совершенства. Я грезил о ней всё то время, когда мы были помолвлены, старался приезжать в дом лордов Харнер якобы к её брату, Марку, но на самом деле мечтая только лишь увидеть её силуэт в окне собственных покоев или же заметить нежную улыбку, когда она ухаживала за цветами в саду под присмотром строгой кормилицы.

Мне казалось тогда, что Великий наградил меня за всё, как же я ошибался…

Я невольно закрыл глаза, краска подступила к лицу, когда я вспоминал о своём недостойном поведении в храме Великого. В день нашей свадьбы я был не в себе от волнения, и тогда я решился на невозможное. Я просто пробрался в храм заранее. Я отлично знал, где будет отведено место для того, чтобы Эйлис привела себя в порядок перед церемонией венчания.

Одним словом, только тогда я смог застать её одну и подойти к ней. Она не испугалась, ведь она уже видела меня ранее, просто подняла на меня прекрасные глаза, улыбнулась, и… Но, дело в том, что моя невеста… она осталась тем же ребёнком, что и тогда, в шесть лет, когда я видел её в последний раз. Нет, внешне она выросла и превратилась в милую девушку, но… только внешне. Я знаю, что болезни души неизлечимы, их даёт нам Великий для того, чтобы мы были сильнее духом, но… очевидно, что я был недостаточно крепок для того, чтобы связать себя узами брака с ребёнком. Поэтому и заявил, что расторгаю эту помолвку.

Она всё так же играла с куклами, не умела писать и не понимала того, что с ней происходит. А потом… прибежавшая на мой вопль нянька была в панике, скандал был таким, что… отец тогда сказал, что такого позора, что я отказался от невесты в день венчания, не смоет ничто. Даже мать, и та, отвернулась от меня.

Мы уже въезжали в ворота Нейтона, а в моих ушах звенел яростный вопль Марка Харнера: «Я уничтожу тебя, Ричард Лейтон, клянусь, ты ещё пожалеешь о том, что опозорил мою семью»!

И вот теперь, спустя пять лет, мать прислала мне письмо. Я прекрасно понимал, как они смогли выяснить о месте моего нахождения — ведь это я тогда купил лесопилку, которую идиот-сосед отказывался сдавать в аренду. Тогда мне ничего не оставалось сделать, как выписать чек на предъявителя на пятьсот гольденов. Думаю, что наш поверенный, господин Уоллес, был изрядно удивлён, ведь я с момента моего изгнания из дома ни разу не воспользовался личным счётом.

Я не брал свои деньги сознательно, не желал давать о себе знать, привык рассчитывать только на себя да на своих солдат. Но в тот момент не мог поступить иначе. Этот мальчишка упёрся рогом в землю и требовал денег. И что мне было делать? Ведь эта бандура была нужна Елене.

Впрочем, что уж теперь… как только я останусь один, я вскрою конверт и узнаю, что от меня понадобилось семье. Я спрыгнул с лошади возле крыльца и поспешил к Елене. Я чувствовал, что происходит что-то не то, но что именно? Когда она заметила меня, подходившего к ней, то сделала неприступное и высокомерное лицо.

Да уж… я никак не мог взять в толк, отчего я раскатал губу и решил, что теперь, когда у неё нет больше никаких обязательств перед лордом Хартли, что тогда мы могли бы… что я мог бы быть счастлив с ней… Она была по-прежнему задумчива и, мне показалось, что она крайне рассержена. Пожалуй, стоит повесить табличку: «Зол и опасен»!

* * *

Елена

Наше путешествие проходило в гробовом молчании. Я видела из окна возка, что Ричард иногда хмурится и прижимает руку к тому месту, куда он спрятал письмо из дома. Не знаю, что за мысли бродили в его голове, но он был ими полностью поглощён, иначе бы заметил, что ребята смотрят на него со значением и перемигиваются между собой. Очевидно, что они догадываются о том, кто написал это письмо.

Казалось, один только дед Гарин был в великолепном расположении духа. Во всяком случае, он ехал позади нас на своей телеге и во всё горло распевал какие-то залихватские песни, Оливия пару раз начинала разговор, но, видя, что я не в духе, замолкала. Так что ничто не мешало мне предаваться размышлениям, а конкретнее — я корила себя, на чём свет стоит! Я никак не могла взять, отчего я вдруг раскатала губу и решила, что теперь, когда у меня больше нет никаких обязательств перед лордом Хартли, что тогда мы могли бы… что я могла бы быть счастлива с другим… Оливия выбралась из возка, кинула на меня опасливый взгляд… да уж, впору весить табличку: «Зол и опасен»!

Глава 31

Леди Кейтлин стояла возле окна в малой гостиной и смотрела, как её невестка, супруга старшего сына, Якоба, прогуливается по внешней стене родового замка лордов Гленарван. Ей никогда не нравилась эта наглая девушка. Только и радости, что родовита. Но денег или каких-либо привилегий в семью мужа она не принесла. Тут стоит задуматься, что было бы лучше — эта наглая хамка, Полина, или та странная девочка, Эйлис Харнер?

Кейтлин раздражённо скривила губы и опустилась в изящное кресло возле стола. Мысли снова плавно перетекли в сторону её младшего сына. Столько лет прошло. Можно было бы, и забыть о той досадной размолвке и вернуться в Дейтон. Но Кейтлин неплохо знала своего сына и не сомневалась в том, что вряд ли он забыл крики отца: «Убирайся из дома! Немедленно! Прямо так,