– Хорошо, что теперь я об этом знаю, – говорю. – Раньше я считала, что ты и твоя девушка… что вы расстались или вообще не…

На этот раз уже Нилл меня перебивает:

– Думаешь, я позволил бы чему-то происходить между нами, одновременно встречаясь с другой?

Недвусмысленные колкие нотки в его тоне вызывают желание напасть в ответ.

– А какой еще вывод я, прости, должна была сделать? Ты ведь ни разу не упоминал при мне про Эмми, а предпочел неожиданно вывалить это на меня!

– Если бы знал, насколько неожиданно это для тебя будет, я бы предупредил. – Так же быстро, как я завелась, Нилл успокаивается. – Кстати, после твоей первой реакции на Эмми я решил, что ты не любишь детей. Но это же не так, верно?

– Нет, – коротко отвечаю я, а в душе молниеносно срабатывает сигнал тревоги.

Не сейчас. Не на эту тему. Сейчас речь об Эмми и Нилле, а не обо мне и тем более не о Фэй.

– Почему?..

Нилл замолкает, цепляя глазами что-то за моей спиной. И оборачиваться не нужно, чтобы понять, что мы больше не одни в комнате.

Эмми босиком, с Нобсом в руках, и я не могу описать выражение лица, с которым она на нас смотрит.

– Привет. – Взгляд ее мечется от меня к Ниллу и обратно. Ожидая, что сейчас девочка мне ответит – пусть и через Нобса, ради бога, – я опускаюсь на корточки, однако Эмми молчит.

– Кушать хочешь, Эмми? Приготовить завтрак? – спрашиваю я.

Она кивает – одно быстрое движение головой, а потом снова уходит по лестнице наверх, в спальню. Я с беспокойством провожаю ее глазами.

– Это нехорошо, – вырывается у меня.

Нилл поднимается и встает позади.

– Ей страшно, – тихо произносит он.

– Видимо, она боится, что я отниму у нее и тебя тоже.

Малышка скучает по маме, а теперь появляется какая-то чужая женщина, которая целует ее папу…

– Скорее уж наоборот, – вздыхает Нилл.

Когда я поворачиваюсь к нему, лицо у него почти – но лишь почти – ничего не выражает. На этот раз я без раздумий тянусь к его ладони. Он берет меня за руку и сжимает в ответ. Однако выражение, которое я замечаю в его глазах, воскрешает в памяти сказанные им прошлой ночью слова: «Я хотел бы быть частью ее жизни. Понимаешь?»

* * *

Совместный завтрак проходит в молчании. Эмми целую вечность мучает один-единственный кусочек хлеба с малиновым желе, а мы с ее папой вскоре бросаем попытки разговорить девочку. На вопросы вроде «Вкусный джем?», «Будешь еще чай?», «Чем хочешь сегодня заняться?» она реагирует кивком или покачиванием головы или равнодушно дергает плечами. Что бы ни творилось у нее в мыслях, ни меня, ни Нилла она туда не пускает.

День идет своим чередом. Когда Нилл предлагает прогуляться к пляжу и поискать ракушки, малышка просто надевает обувь и куртку. Теперь ее не интересуют овцы, она не бежит впереди нас, а дойдя до полоски песка, безучастно водит носком ботинка среди камней.

– Смотри-ка, Эмми, – стараюсь я удивить ее нежно-розовой ракушкой. – Хочешь взять себе?

Эмми кивает, и мое сердце от радости начинает биться чуть быстрее, пока девочка равнодушно не сует маленькую раковину в карман куртки.

Депрессивная атмосфера сопровождает нас и на обратном пути к маяку, витает у нас над головами весь день, а после ужина Эмми отказывается от моей идеи почитать ей одну из книжек, которые Нилл привез с собой.

– Можем посмотреть, что есть на полках в гостиной, Эмми, – вновь пробую растормошить девочку. – Там стоит много путеводителей по разным странам, и я уверена, отыщется что-нибудь с красивыми картинками, как думаешь?

Эмми пожимает плечами и скручивает Нобсу уши. Затем слезает со стула.

– Нобс хочет спать.

Дождавшись моего слабого кивка, она топает к ведущей вниз лестнице.

Солнце еще не закатилось за горизонт, и его лучи погружают кухню в желто-золотистый свет.

Нилл глубоко вздыхает и смотрит в окно на плавно изогнутую, покрытую скалами спину Кэйраха.

– Почти как в самые первые недели.

Вчера Эмми едва не засмеялась над овечкой, вела себя так естественно, так расслабленно… а сегодня? Ниллу даже нет надобности рассказывать, как протекали их первые дни с Эмми – разница и без того очевидна.

Машинально беру телефон, чтобы проверить, нет ли новостей от Пиппы, но подсознательно я все еще с Эмми. Новых сообщений нет.

Нилл наблюдает, как я кладу смартфон обратно на стол.

– Еще слишком рано? – спрашивает он.

– Прости?

– Обычно ты проверяешь мобильник только после работы.

Верно. В большинстве случаев пока спускаюсь к пляжу, но иногда, если не хватает терпения или у меня не задался день, то сразу на выходе из паба.

– Сестра звонит по вечерам… если вообще звонит.

– Вот оно что.

Подозреваю, Нилл вспоминает тот день, когда я ни свет ни заря подняла его с дивана. Откровенно говоря, с тех самых пор я постоянно боюсь падения зависшей гильотины – следующего инцидента с отцом. И отвлечься получается только в моменты, когда мысли крутятся вокруг Эмми.

Вокруг Эмми или Нилла.

Рассеянно двигаю телефон пальцем по столу еще на пару сантиметров. Если Пиппа сегодня так и не объявится, то я сама позвоню ей завтра утром.

Имей Эмми сестру, она не была бы лишь наедине с собой и, возможно, это не ранило бы ее так сильно. Как часто по вечерам Пиппа забиралась ко мне в постель, или я ложилась к ней, и, прижавшись друг к другу, мы засыпали…

Я резко выпрямляюсь. Нилл, который до сих пор сидел, глядя в окно, удивленно смотрит на меня.

– Что такое?

– Я… у меня появилась одна идея, но не уверена, что хорошая.

– Что за идея?

– Эмми. Ей очень одиноко. Она целыми днями повсюду таскает за собой Нобса, не ходит в садик, у нее нет никого, кроме тебя, а с недавнего времени и меня, а мы… ничего не делаем.

– И что же мы должны сделать?

Все внимание Нилла сосредоточено на мне. Он отвернулся от окна и словно ожидает только моего приказа, команды, хоть чего-нибудь, чтобы начать действовать, чтобы что-то делать.

– Не знаю, хорошая ли это мысль, но когда я в прошлый раз ложилась к Эмми, то подумала, что сразу встану, если она от меня отшатнется, но этого не произошло. А если мы сейчас просто… я имею в виду, мы оба… – Собственная идея вдруг кажется мне бессмысленной. Бесчувственной. Это полностью выбьет ее из колеи, скорее всего, это чересчур, и так мы пересечем границы, которые она провела.

– Хочешь сказать, нам обоим нужно сейчас просто пойти туда… и лечь к ней?

Вспоминаю себя обнимающей сестренку, буквально чувствую, как волосы Пиппы щекочут мою шею.