Я вздрагиваю, так как телефон, который я продолжаю сжимать в ладони, начинает вибрировать.

– Ты будешь жить с Ниллом на маяке?! – Трудно сказать, восхищена Айрин или шокирована. – С парнем, из-за которого половина Каслданнса прострелила бы тебе колени, лишь бы занять твое место? Почему я узнаю это от него, а не от тебя? Как так вышло?

Что-то гремит, и вдруг я слышу, как где-то на заднем фоне чертыхается Айрин. Потом опять говорит в трубку.

– Что это было? – любопытствую я.

– Параллельно я заправляю постель, и этот идиотский мобильник выпал у меня из рук. Надо закончить с этой комнатой, прежде чем везти вас на остров, а раньше я позвонить не смогла, потому что гость, который приедет на следующей неделе, засыпал меня по телефону миллионом вопросов. Так, не отвлекаемся: почему сегодня ночью ты будешь спать в одной постели с самым популярным парнем в округе? И почему ты мне об этом не рассказываешь?

– Не буду я спать в кровати с Ниллом, – защищаюсь я и, как назло, тут же выпаливаю: – Там будет спать Эмми.

Айрин хохочет.

– А Нилл и ты… вы разделите диван? Он и для одного-то человека маленький.

– Айрин, я вообще пока не представляю, как мы это уладим, все… там нет никакой раскладушки или типа того?

– Да, есть, – отвечает Айрин, и я различаю ее ухмылку даже через телефон. – Стоит на первом этаже возле сушилки. Но если вы разложите ее в спальне, там все равно станет очень тесно.

– Придумаем что-нибудь. В первую очередь я еду ради Эмми.

В двух словах пересказываю Айрин события сегодняшнего утра и прикидываю, не зайти ли немного дальше и не поведать ли о позавчерашнем вечере в «Брейди», как вдруг она спрашивает:

– То есть ты надеешься, что на Кэйрахе Эмми чуть больше раскрепостится?

– Будет успех, если мы наконец в первый раз увидим, как она улыбается.

– О’кей… прости, было тупо с моей стороны даже не подумать об этом, а сразу предположить, что между тобой и Ниллом что-то есть.

Айрин делает паузу. Уговариваю себя открыться ей. Просто рассказать. Осмелиться уже хоть на что-нибудь, черт меня побери.

– Ну… кое-что между мной и Ниллом действительно есть.

Я ожидала, что Айрин засмеется или даже завизжит, но в первое мгновение на другом конце линии устанавливается тишина. Потом я слышу, как подруга протяжно выдыхает.

– Знаешь, – произносит она, – тому, кто успел познакомиться с тобой поближе, не заметить это просто невозможно. Серьезно, я уже начала задаваться вопросом, почему ты мне ничего про это не говоришь.

* * *

Последняя фраза Айрин продолжает звучать у меня в ушах, пока я спускаюсь к порту по прибрежной улице. С недавних пор я увидела в ней подругу, однако не такую, какой была для меня когда-то Ив. Мы с Айрин – это, скорее, нечто легкое. Она стала той, с кем я обменивалась новостями, если кому-то из нас этого хотелось. И лишь сейчас мне приходит в голову, что она значит для меня гораздо больше, чем я прежде себе признавалась, и что боязнь выдать о себе слишком много тормозит меня не только в отношении Нилла. Я причинила боль Ив, когда слишком сильно дистанцировалась от нее, а сейчас своим дурацким правилом ни к кому не привязываться, вероятно, обидела Айрин.

Огромный недостаток такой жизни, когда чересчур долго одиноко крутишься вокруг себя самой, состоит в том, что рано или поздно перестаешь воспринимать сущность окружающих. Все они превращаются в блеклые фигуры, которые по желанию наделяешь, казалось бы, подходящими качествами. Я впервые думаю об Айрин как о подруге, настоящей подруге. И если бы около нее уже не стояли Нилл и Эмми, когда я добираюсь до гавани, если бы мне не нужно было отправляться на лодке на остров, то посидела бы с ней сегодня, чтобы долго, подробно и обстоятельно поговорить о Нилле. Возможно, на днях выдастся шанс ей хотя бы позвонить.

Айрин машет, увидев меня, и обнимает, как только я оказываюсь в зоне досягаемости. Нилл же, наоборот, просто кивает мне с неким подобием улыбки, и по нему заметно, как он напряжен. На небольшом расстоянии от него стоит Эмми, держа рядом с собой оранжевый в крапинку чемоданчик на колесиках, и смотрит на меня своими привычно серьезными глазами. Что девочка волнуется, я понимаю исключительно по тому, что она не говорит мне даже обычного «привет». Молния на ее серой курточке с капюшоном застегнута не до конца, и под подбородком торчит заячья мордашка Нобса. Ветер ворошит рыжие локоны, и я поддаюсь порыву погладить малышку по волосам.

– Здравствуй, Эмми.

Она быстро поднимает на меня взгляд, затем опять отводит глаза.

– Ладненько. Поехали, самое позднее в пять мне нужно вернуться! – приглашающим жестом Айрин указывает на лодку Кьера.

Нилл за руку ведет по доске Эмми, при этом таща за собой оранжевый чемодан и неся на плече громадную, едва ли не лопающуюся сумку, в то время как я топаю за ними со своей собственной сумкой. Что, ради всего святого… Господи. Я опять забыла, что на Кэйрахе нет магазинов.

– Айрин, Нилл… подождите! – кричу я. – Я только что поняла, что из еды ничего…

– У меня с собой достаточно, – успокаивает Нилл. – А утром в четверг заглянет Кьер. Если нам что-то понадобится, он без проблем привезет. Естественно, ты наша гостья. Мы же и так собирались сегодня где-нибудь поужинать.

Он садится рядом с дочерью на одну из двух скамеек, которые располагаются по обеим сторонам на кокпите.

Возвращая ему улыбку, я тоже сажусь возле Эмми.

– Спасибо.

Айрин запускает мотор и коротко оглядывается на нас.

– И куда же вы планировали сегодня сходить?

– В «Риторику» в Кэрсивине. Но мы же наверстаем, верно? – отвечает Нилл.

– Пицца там суперская, – подмечает Айрин, пока я пытаюсь классифицировать как бы невзначай брошенную реплику Нилла. «Мы же наверстаем». Он это так сказал, будто мы уже миновали стадию осторожного хождения вокруг да около. Учитывая, что еще так много чего не сказано.

Каслданнс остается позади, но воспоминания следуют за мной, словно тени. Когда думаю о позапрошлом вечере… ведь нам обоим уже не шестнадцать. Поцелуй не обязательно означает, что мы переступили порог серьезных отношений, даже если речь о втором поцелуе, даже если…

– Дельфины! – Возбужденный голос Айрин пресекает поток моих мыслей. – Посмотрите, вон они, слева впереди!

В первый момент я не вижу ничего, кроме темно-синей, движимой ветром воды, а потом меж сверкающих волн вдруг выпрыгивают серебристо-серые дельфины. Грациозно изгибая тела, они вновь погружаются в море, а в следующий миг опять разрывают водную гладь. От их красоты захватывает дух, это невероятное зрелище.

Я машинально поворачиваюсь к Эмми, которая, обхватив обеими руками поручень, широко раскрытыми глазами наблюдает за развернувшимся перед нами представлением. Она не улыбается, но выглядит такой расслабленной, как почти никогда прежде.