– Там! – восклицает малышка, показывая на блеснувший на солнце фонтанчик. – Там еще один! И вон там!

– Смотри, Эмми, сзади! Там еще два, нет, даже три! – В голосе Нилла восторг, и я уверена, что не только из-за дельфинов. Мы еще даже не добрались до Кэйраха, а между нами стоит девочка, которая в это время, похоже, забыла обо всех своих тревогах. Ее взгляд восхищенно мечется слева направо, и я зачарованно ловлю любое изменение ее мимики, все еще надеясь на улыбку.

Дельфины плывут с нами пару минут, затем ныряют. Бурлящая вода проглатывает их группами, один-два последних прыжка, и через несколько секунд уже не видно ни одного спинного плавника.

Эмми неожиданно прижимается ко мне. Руками обхватывает меня за ноги, лицом на мгновение прислоняется к моему бедру, после чего отпускает так же быстро, как и обняла. А потом вынимает Нобса из куртки и вместе с ним садится на скамейку за Айрин. Она бережно укладывает зайца себе на живот и медленно обвивает руками его пузико. Еще ни разу малышка так открыто не выражала мне свою симпатию, и счастье, которое в этот миг вспыхивает в душе – глубокое, теплое – и дарит надежду. Повернувшись к Ниллу, больше всего я хочу взять его за руку. Трудно сказать, какие эмоции он вновь старается скрыть, но радость, которую недавно излучал, теперь вытеснена другими чувствами, и отчетливее остальных у него на лице явно различается отчаяние.

Нилла задело, что девочка обняла меня, а не его. Ему не хватает любви Эмми, несмотря на то что за минувшие годы у него, очевидно, не получилось выстроить связь с дочерью. Так что же изменилось, что сейчас это приобрело для него значение?

– Земля на горизонте! – кричит Айрин, и головка Эмми опять поднимается вверх.

Требуется еще несколько минут, прежде чем из черного пятна вдали вырисовывается Кэйрах со своим маяком. Айрин обходит вытянутый в длину остров по широкой дуге, как делал Кьер во время моей первой поездки сюда, и причаливает к пирсу. Но еще до того, как она перепрыгивает через бортик, чтобы привязать лодку, Эмми уже стоит полностью готовая рядом со своим чемоданчиком. По-моему, стук ее маленького сердечка слышен даже мне. Она не спускает глаз с ослепительно-белого маяка, пока вздымающиеся над нами скалы не загораживают вид, и теперь не может дождаться, чтобы Нилл спустил ее на причал.

– Как мы заберемся наверх? – Она сильно запрокидывает голову, вглядываясь в край утеса. – Туда надо будет залезать?

И ни следа беспокойства в голосе. Напротив, мысль о предстоящем восхождении, по всей видимости, ее радует.

– Там дальше в скале вырублены ступени, – поясняет Нилл. – Они высоковаты, но я тебе помогу.

– Я сама могу. – Эмми смело марширует вперед, не оглядываясь на взрослых, и даже Нобс, лежащий на оранжевом чемодане, на время забыт. Нилл быстро перекидывает свою сумку на плечо и берет ее чемоданчик.

– Можешь?..

– Конечно, – говорю я и засовываю Нобса себе под мышку.

Мы спешим догнать малышку, прежде чем она самостоятельно полезет по узкой отвесной лестнице.

– Пропусти Айрин первой, хорошо, Эмми? – кричу я, потому что девочка уже стоит на первом выступе у подножия скалы. – Сначала пойдет Айрин, потом ты, а потом Нилл, о’кей?

Слава богу, она не настаивает на том, чтобы возглавлять нашу группу, но в каменную стену вжимается с откровенным нетерпением, позволяя Айрин ее обогнать.

– Я не упаду, – уверяет она. – Я очень хорошо умею карабкаться.

– Уверен, что ты карабкаешься лучше, чем я, – шутит Нилл, чем зарабатывает от Эмми скептический взгляд.

И это даже оказывается правдой. Малышка не отстает от Айрин, а Нилл, поднимающийся с утяжелением в виде сумки и чемодана, еще находится в паре-тройке метров от обеих, когда его дочь, как горный козленок, залезает на край утеса.

Нилл перекидывает сумку и забирается следом, а потом протягивает мне руку, помогая преодолеть последние метры.

Когда я выпрямляюсь и вижу Мэттью, меня вновь охватывает то же воодушевление. Хотя он, естественно, не входит в число самых высоких маяков на планете, а просто величественно возвышается над скалами, и я понимаю Эмми, которая очарованно замирает и не может оторвать от него взгляда.

Рассмеявшись, Айрин проводит рукой по развевающимся на ветру волосам девочки.

– Он красавец, наш Мэттью, правда?

Та не отвечает, но Айрин это не смущает.

– Если вы не против, я поеду обратно. Заблудиться вам тут вряд ли удастся. – Она вкладывает ключ в ладонь Нилла и обнимает меня. – Только хотела понаблюдать за реакцией Эмми. Многообещающе, не так ли? – шепчет она мне на ухо, а я крепче стискиваю ее в объятиях. Да, многообещающе, я тоже так думаю.

– Помните, что утром в субботу нужно перестелить постель, ладно? Постельные принадлежности, полотенца и все, что используете, сложите потом в мешок для белья и повесьте внизу возле стиральной машинки. Заберете с собой, когда за вами приедет Кьер. Вероятно, у него на борту сразу будут новые постояльцы, поэтому все должно быть готово, когда вы уедете.

– Без проблем, никто и не заметит, что мы вообще здесь были, – убеждаю я. – Спасибо, Айрин.

Она посылает мне ухмылку, которая выглядит уж очень заговорщицкой, так как сразу после этого стреляет взглядом в Нилла. Повезло, что тот отвлекся на дочь, уже топающую по тропинке к маяку.

– Сиенна! – зовет она и, не останавливаясь, оглядывается на меня. – Там малыши-ягнята!

На самом деле ягнята уже не смахивают на малышей, однако девочке, видимо, достаточно заметна разницы в росте. Мелкими и быстрыми шагами она снова устремляется к маяку, малышка в серой ветровке и с непослушными рыжими волосами, которые ветер треплет во все стороны. Она так трогательно целеустремленно идет посреди покрытых травой холмов, что я не могу не запечатлеть этот момент на камеру своего смартфона.

– Это действительно была хорошая идея – приехать сюда, – произносит Нилл, поправляя лямку сумки на плече и повыше поднимая чемоданчик Эмми. – Она ведет себя совсем иначе, чем в Каслданнсе.

Я киваю.

– Для тебя очень тяжело, что она… ну, что она так относится ко мне?

– Нет, ничуть. – Нилл не смотрит на меня, а все еще провожает глазами Эмми. – И я могу ее понять.

Затем улыбается мне красивой грустной улыбкой, а я от всего сердца желаю, чтобы между ними все пришло в норму.

С первых же секунд Эмми в восторге от маяка.

– Позвольте представить, Мэттью, – говорю я, как только Нилл распахивает дверь, которая открывает нам проход через каменную кладку метровой толщины. – Мэттью, это Эмми.

– Здравствуй, Мэттью, – пищит девочка с благоговением в голосе.

А я стараюсь взглянуть на все ее глазами: на винтовую лестницу в центре, шахматную плитку на полу, плавно закругленные стены.