забавляла правителя. Двое крепких слуг, с обнаженными по пояс бронзовыми телами, обмахивали правителя пушистыми опахалами из павлиньих перьев. Четверо мешедей с длинными копьями охраняли спокойствие повелителя. Бдительные стражи замерли среди пахучих цветников. Музыканты выводили грустную мелодию на дудочках и сестерциях.

Тушратта только что сытно пообедал и вдоволь выпил слабого охлажденного вина. Он находился в чудесном настроении. Солнышко грело ласковыми весенними лучами. От цветников исходил нежный аромат. Нега разливалась по телу властелина, сковывала движения, расслабляла все члены. Непослушные веки сомкнулись, тяжелая голова опустилась на грудь. Правитель сладко задремал…

– О Великодержавный! – раздался чересчур громкий голос. Слуга вбежал на террасу и грохнулся перед властителем на колени.

Тушратта вздрогнул всем телом. Его черные брови сердито подпрыгнули вверх.

– Что ты так орешь! – недовольно прошипел он, лягнув слугу ногой.

– О величайший повелитель вселенной, – пролепетал слуга, не поднимая головы, – прости меня, недостойного, что нарушил твой божественный покой.

– Говори! – гневно крикнул Тушратта. Ему хотелось вновь погрузиться в приятную дремоту.

– Прибыл тайный гонец из Хатти, – сообщил слуга.

Сон мигом улетучился.

– Позвать немедленно! – завопил он. – Наконец-то!

На террасе появился длинный худой человек в пыльной одежде. На заросшем неприятном лице с большим горбатым носом сверкали хищные бесцветные глаза. Сам он был жилист, с крупными суставами в коленях и локтях. Широкий нож висел на поясе.

Тушратта взглянул на посланника, на его нож. Правителя почему-то передернуло от вида этого нескладного человека. Что-то в нем было отталкивающее, наводящее ужас.

Посланник упал на колени и на четвереньках приблизился к властителю. Недремлющие телохранители выскочили из цветников. Острые копья уперлись в плечи и голову посланца, не давая близко подползти к правителю. Ручной леопард присел на задние лапы, готовясь к прыжку. Зверь прижал уши и злобно оскалился, показывая белоснежные острые клыки. Но Тушратта сделал чуть заметный жест, и слуги удалились, уведя с собой огрызающегося леопарда.

Посланник стукнулся лбом о землю у ног правителя, не смея поднять лицо.

– Ну! Кто такой? С какими вестями? – спросил грозно властитель, пристально осматривая скорохода.

Тот поднял голову. Из его пересохшего горла послышалось еле различимое клокотание на шумерском языке. Этот язык хорошо знал Тушратта, но мало кто из его окружения. Поэтому, никто не мог сейчас подслушать и понять их разговор.

– О, всемогущий, да будешь ты счастлив и прославлен во все века. Нетленное имя твое пусть потомки повторяют с глубоким уважением и любовью. Я – прах у ног твоих. Мой господин послал меня к тебе с вестью. Мое имя Ибиссаха. Я вождь одного из племен Хауси. Мой народ изгнали с благодатных земель…

– Дальше! Какое мне дело до твоего народа, – нетерпеливо перебил Тушратта.

– Известный тебе человек передает глубокий поклон…

– Что мне до его поклонов. К делу! – торопил властитель.

– Хорошо, солнцеподобный, – вынужден был прервать вступительную речь Ибиссаха. – Суппилулиума стоит с войсками у подножья Бычьих гор и скоро попытается пройти через перевалы.

– Когда?

– Как только с вершин сойдет снег.

– Успел все-таки раньше меня, – с досадой проронил Тушратта. – Войско большое? – деловито спросил он, разглядывая дорогие перстни на холеных пальцах.

– Большое, – ответил посланец. – Много колесниц и пехоты. Но сута немногочисленная. Есть еще всадники, но они будут только охранять лабарну и обоз.

– Обоз велик? – Оживился Тушратта.

– Велик, очень велик. Суппилулиума хочет пройти войной по всей Митанни.

Тушратта хрипло рассмеялся:

– Пусть попробует. Вот что, Ибиссаха, отдохни у меня в халентуве: поешь, повеселись. Но с рассветом спеши обратно и передай своему господину: пусть попробует поднять вражду среди племен в войске. Хорошо бы устроить повальную болезнь среди воинов. Пусть подумают, что это гнев Богов. Вообще, придумайте что-нибудь такое, чтобы подорвать боевой дух.

– Я понял тебя, о мудрейший из мудрейших.

– А теперь – иди!

– Слушаюсь, мой повелитель. Но как же…

– Я помню, – утомленно произнес Тушратта. – пусть мой друг будет спокоен. Как только покончим с армией Суппилулиумы, он станет лабарной великой Хатти. Но пусть сам свергнет тирана, я только ему помогу.

Посланник удалился. Тушратта бодро поднялся с подушек, довольно потянулся, мягко прошелся по террасе, шурша тонкими одеждами, затем, резко остановился и громко хлопнул в ладоши. Тут же вбежал слуга и упал на колени.

– Повелеваю всем тысячникам готовить войско в поход – и немедленно! А также, пусть первыми идут ассирийцы – эти чумазые бездельники. Посмотрим, на что они способны: так ли хороши в бою, как их расхваливает Ашшурбалит. Передай мудрейшему жрецу из Та-Кемет, Эйе, что его воинов я тоже намерен пустить в дело. – Когда слуга выбежал исполнять приказания, Тушратта довольно промурлыкал себе под нос: – Эх, славно поохотимся!

8

Войска хеттов стягивалось к голым скалистым склонам Бычьих гор. Отряды один за другим проходили мимо города Туванувы. В долине разбили огромный лагерь. Развернули походные шатры. Столбы дыма взвились над кострами. Слышалось чирканье точильных камней о мечи и наконечники копей. По вечерам гремели боевые песни. Иногда походные хухупалы, еще затемно поднимали на ноги весь лагерь гулким боем, и тогда долина напоминала потревоженный пчелиный улей.

Снег на перевалах начинал сереть. Появились черные прогалины. Набухли звонкие горные ручьи. Лабарна решил: самое время для перехода. Он созвал всех военачальников в шатер. Суппилулиума расправил на столе кусок тонкой телячьей кожи с планом митаннийских укреплений, с дорогами и мостами. За эту карту Иссихасса, с его слов, отдал большую сумму серебром. Военачальники склонились над картой. Каждый высказывал по очереди свои предложения о ведении войны. Суппилулиума внимательно слушал.

Перед шатром послышался шум. Кто-то пытался пройти через двойной заслон горцев и мешедей. Хемиша заглянул в шатер:

– Прости, Солнце мое, – обратился он к Суппилулиуме. – Один из командующих отрядом хочет видеть тебя. У него такой испуганный вид, будто он повстречался с самим Ярри.

– Ему не подождать? – рассердился повелитель. Суппилулиума терпеть не мог, когда его отвлекают от дел.

– Он сильно напуган и толком ничего не может объяснить, – пожал плечами Хемиша.

– Веди его. Но если пришел по пустяку, прикажи выпороть его.

Хемиша исчез. Через миг горец впихнул в шатер испуганного воина. Тот грохнулся на колени.

– Говори. Что дрожишь, как побитый пес, – прикрикнул на него лабарна.

– Властелин. Солнце наше, – истерично пролепетал тот.

– Что произошло? – лабарна начал тревожиться, взглянув в его беспокойно бегающие глаза.

– В лагере началась чума! – наконец выпалил воин.

Все ахнули.

– В своем ли ты уме! – закричал гневно лабарна.

– Это правда, – завыл воин, с трудом глотая слюну. – Пятеро моих воинов слегли.

Суппилулиума вышел из-за стола и сделал несколько шагов взад-вперед. Все военачальники притихли и ждали решения