всегда наедине, и он той же ночью исчезает. Но прости, господин. Мне надо идти.

Маг, задрав подол длинного одеяния, убежал мелкими шажками вслед за свитой Иссихассы.

– У тебя какие-то счеты с этим долговязым? – спросил Тоопека, который слышал весь разговор.

– Кровная вражда, – ответил Хемиша.

– А ведь именно он сидел с теми пятерыми. Они уже перешли в другой мир, а ему – хоть бы что.

– Надо его схватить и казнить, – решил Фазарука. Но потом усомнился в своем решении. – Только, как это сделать? А если он действовал по приказу Иссихассы? Толстяк поднимет шум. Еще раскричится, что покушаются на его драгоценную жизнь. Начали со слуг, потом и его прикончат.

– Надо срочно все рассказать лабарне, – решил Хемиша. – Если выяснится, что Иссихасса – предатель, я его прирежу не мешкая.

– Дело в том, что Суппилулиума не поверит твоим словам. Скажет: мы поднимаем панику. – Фазарука плюнул с досады. – Жезлоносец Иссихасса в особом почете. Он добросовестно работал над укреплением городов Хатти. Отдал часть своих драгоценностей на снаряжение армии. В конце концов, он родственник таваннанны и тесть Суппилулиумы. К тому же, его не так-то просто схватить за руку, я бы сказал – невозможно. Он только прикидывается добрым простачком, а в душе – ядовитые змеи.

– Но ты ведь сможешь объяснить все лабарне, – настаивал Хемиша.

– Даже если он меня и выслушает, подумает, что мы с Иссихассой в очередной раз повздорили – обычное дело при дворе – и еще, вдобавок, накажет.

– Тогда мне остается одно: схватить Ибиссаху и убить, чего бы мне потом это не стоило, – сквозь зубы процедил Хемиша.

Но Ибиссаха исчез из лагеря. Где только Хемиша его не искал – никаких следов. Никто его больше не видел.

В это время в лагере совершались богослужения и жертвоприношения. Жрецы и воины взывали к Сауске, к Богу Грозы, к Богу Солнца, прося защитить их от ужасной болезни. Сам лабарна молился больше всех. Жрецы на истаннанах день и ночь воскуривали туххессару. Колдуны возжигали магические костры и резали жертвенных животных, дабы ублажить злого Бога подземного мира Ярри. Просили его забрать обратно дух болезни. Но, не смотря на усердные молитвы, а также на бдительность Хемише и Фазаруки, вскоре еще три человека заболели и умерли. Жрецы решили прибегнуть к силам старинных заклинаний. Сам Иссихасса вызвался проводить обряд, подвергая возможной опасности собственную жизнь. Он должен был вступить в противоборство со злыми духами. Не каждый кантикини решился бы на такой опасный обряд. Иссихасса же с бледным лицом, но неистово горящим взглядом приказал облачить себя в желтую накидку и приготовить все к обряду.

В лагерь привели молодого ослика. Маги долго ходили вокруг, бормоча непонятные заклинания на давно забытом языке. Когда они закончили, к ослу подошел Иссихасса и заорали во всю мочь: – «Ты, Ярри, наслал болезнь на наше войско! Но пусть этот осел заберет твое зло и перенесет его через горы в страну врага! Я прогоняю тебя!» Воины, вооружившись палками, гнали осла в горы, осыпая ударами бока бедного животного. Ослик понеслось во всю прыть, выбивая частую дробь маленькими копытами. Он долго бежал, пока не оторвался от немилосердных преследователей.

Магия помогла. Никто больше не заболел. Все восхваляли Иссихассу, как избавителя и сильного волшебника.

Наутро произошла другая неприятная история. Подрались между собой воины из двух отрядов. Чуть за оружие не схватились. Дело в том, что каждый отряд привел с собой обоз. В обозе гнали скот, как провизию. Ночью из одного стада пропало пять баранов. Их обнаружили в стаде другого отряда. Но те возмутились, ответив, что среди них не может быть воров. Произошла драка. Пришлось мешедям во главе с Цулой вмешаться. Для острастки десятерых самых ярых драчунов наказали палками.

Не успели об этом странном происшествии затихнуть разговоры, как в шатер Суппилулиумы пришел тысячник из города Анкува и пожаловался, что кто-то осквернил статуэтку Богини Каттахи – защитницы и покровительницы города. Воины из Анкувы увидели в этом дурной знак. Они недовольны и полны решимости покинуть лагерь. Суппилулиума срочно приказал созвать всех тысячников и сановников в свой шатер.

Когда вестовые разбежались созывать военачальников, вошел Цула. У него был мрачный вид. Его густая борода лоснилась от крови.

– Что произошло? – взволнованно спросил Суппилулиума.

– Меня пытались убить, – пробурчал он, показывая лабарне стрелу.

–Убить? – не поверил повелитель. Он взглянул на тяжелую стрелу с острым, как игла, бронзовым наконечником. Самый кончик согнулся от сильного удара обо что-то твердое.

– Это случилось, когда я обходил посты. Стреляли наверняка. Убийца целился прямо в горло. Боги уберегли. Меня окликнул дозорный. Я повернул голову, и в это время услышал звон тетивы. Стрела только по подбородку чиркнула и ударилась о камни.

– Ты заметил стрелка? – забеспокоился властитель.

– Я пытался догнать его, но он прыткий, исчез в темноте.

– Ты его хотя бы разглядел?

– Я не уверен… Вот, что я нашел месте, где он меня подстерегал. – С этими словами Цула протянул повелителю кинжал.

– Этого не может быть! – гневно воскликнул Суппилулиума.

– Я тоже не верю, – растеряно пожал плечами Цула.

***

Суппилулиума сидел на небольшом походном троне в боевых кожаных доспехах, украшенных медными пластинами. На лбу, от тяжелых дум, собрались волнами морщинки. Военачальники встали перед ним полукругом и терпеливо ждали. Суппилулиума обвел собравшихся тяжелым взглядом и произнес:

– Снег на перевалах сошел. Самое время продолжать поход и встретиться с неприятелем, а наши воины дерутся между собой. Какая же мы армия? Если рассуждать разумно, то мне надо отказаться от похода. С таким войском идти в бой – верная гибель. Можно, конечно, разместить войска по приграничным крепостям и ждать нападение Митанни. Но доподлинно известно: когда Тушратта перейдет через горы, нам в спину ударят Арцава и Ахеява. Мы окажемся в кольце и будем уничтожены. Я хочу услышать ваши мысли. Пусть начинает Иссихасса.

Иссихасса облизал полные губы. Он весь просиял от важности: ему первому повелитель разрешил говорить.

– Великое Солнце наше, здесь все ясно: если волка держать на цепи и кормить до отвала, то его и козел забодает. Наше войско разлагается от безделья. Ратников собрали на войну. Они жаждут идти в бой. Копья давно наточены, доспехи начищены. Им некуда приложить свои силы – вот и дерутся между собой. Их надо гнать вперед, через горы, тогда войско сплотиться в единый кулак. Это будет непобедимая сила, способная превратить цветущую Митанни в жалкую пустыню, заполненную костями и пеплом.

– Правильно! В бой! – закивали тысячники. А Иссихасса весь сиял, выпятив от важности нижнюю губу.

– Что