в голове у меня поплыли мысли о хаосе. Схватив телефон, я отключила звук и прокрутила его вниз, читая сообщения в том порядке, в котором они приходили. На каждом звонке было указано время. Первое пришло, наверное, меньше чем через пять минут после того, как "скорая" отъехала от ресторана. Второе — через полчаса… Третье — через полчаса после этого.

Клара, ты знала, что я позвоню. Где ты?

К тому времени, как я прочитала первый текст на экране, они поступали каждые несколько минут.

Перезвони мне.

Клара, мне не до смеха.

Ответь на свой чертов телефон.

Каждое новое сообщение свидетельствовало о том, что его терпение подходит к концу.

Где ты, черт возьми, находишься?

Ты действительно меня бесишь.

Поверить не могу, что ты трахаешься.

Это сообщение заставило меня испугаться, что Николай каким-то образом узнал, что Алек не просто мой босс. Я не могла втянуть еще одного человека в тот ад, в который меня в очередной раз втягивают.

Урок.

Что? Я бегло просмотрела несколько предыдущих, но от одного этого слова у меня замерло сердце, и я изменила направление, чтобы прочитать весь текст еще раз.

Очевидно, что тебе нужен еще один урок…

О Боже… нет, нет… нет. Я не переживу еще одного урока Николая.

— Пожалуйста… пожалуйста… — взмолилась я, сканируя глазами оставшиеся тексты, словно надеясь, что он услышит меня и проявит милосердие. Мое бормотание прервал звонок телефона.

— Я могу объяснить…

— Где ты была, мать твою? — прорычал Николай, прерывая разговор. — Я уже несколько часов пытаюсь до тебя дозвониться.

— Мне жаль…

— Не так жаль, как тебе будет жаль, когда я…

Я абсолютно не сомневалась, что он говорит правду, и все же инстинкт самосохранения заставил меня прервать его на этот раз. — Я была в больнице!

— В больнице… подожди… что?

Я поспешила объяснить, где я была, и хотя бы на мгновение прервала его тираду. — Я не могла ответить на твои звонки, потому что у меня не было телефона, — закончила я, практически задыхаясь, так как не сделала ни одного вдоха после того, как прервала его. Вдохнув столь необходимый кислород, я сказала: — Я не пыталась игнорировать тебя, Никки. — Я практически проглотила последнее слово, но в данный момент была готова использовать все имеющиеся в моем распоряжении боеприпасы, если это означало, что я буду держать этого токсичного человека подальше от тех, кого я люблю.

— Рад это слышать, — сказал Николай, его тон стал чуть менее осуждающим. — Ты можешь доказать мне, что не игнорировала меня.

— Доказать?

— Да, Клара. Я даю тебе шанс продемонстрировать, как ты раскаиваешься в том, что заставила меня тратить время, гадая, где ты была, черт возьми.

— Но…

— Я рад, что ты помнишь, как я люблю твою попку, — сказал он с усмешкой, от которой мой желудок подполз к горлу. — Если ты будешь очень хорошей девочкой, я, может быть, даже воспользуюсь смазкой в этот раз.

О Боже, лучше бы я умерла.

Конечно, это был бы легкий выход из положения, а Бог знал, что я никогда не была наделена даром легкости. Я не могла позволить себе роскошь смерти… не тогда, когда я нужна бабушке…

— Когда…

— Сейчас, — сказал Николай, прервав меня. — По-моему, ты достаточно долго заставила меня ждать, не так ли? — Очевидно, вопрос был риторическим, так как он продолжил: — Я предлагаю тебе в ближайшие полчаса вернуться домой, иначе я начну эту маленькую встречу без тебя.

Домой? О, черт! Он у меня дома!

— Подожди…

— Я буду там через тридцать минут, Клара, и я предлагаю тебе быть там, чтобы поприветствовать меня.

— Зачем ждать? — практически кричала я в трубку. Мой мозг спотыкался о невидимые провода, я пыталась придумать что-нибудь… что угодно… чтобы не пустить его в мой дом, где была не только моя бабушка, но и куда мог зайти Алексей, чтобы проведать Бабу. — Никки, я уже в машине. Скажи мне, где тебя встретить. Где-нибудь в более…

— Где ты сможешь как следует покаяться? — предложил он с очередной душераздирающей усмешкой.

Если бы он стоял передо мной, а у меня был бы пистолет, я бы его убила, и эта мысль заставила меня задуматься о том, насколько тонка грань между добром и злом. И хотя я сомневалась, что ад существует где-то еще, кроме той самой планеты, на которой я стояла, мне не хотелось пока выяснять это. Я подписала контракт с дьяволом четыре года назад, и, похоже, он был не из тех, кто прощает и забывает.

— Я думала о более приватном, но как тебе будет угодно, — сказала я вместо этого.

— В "Дрейке".

— Хорошо, — сказала я, чувствуя тошноту в животе.

— Я могу смотреть поверх твоей головы на воду, пока ты будешь занята тем, что будешь мочить мою головку, — сказал он, рисуя в моем воображении мерзкую картину.

Щелчок отключенного звонка оборвал все мои надежды уговорить его дать мне еще время. Я была настолько глупа, что думала, что наконец-то все наладится, все изменится к лучшему, когда я начну идти по новому пути, который не только открыл Алексей, но и шел вместе со мной. Но опять не повезло. Казалось, что весь мир давит на меня, сговаривается против меня, отчаянно пытается направить меня по тому пути, которого я так хотела избежать. Я даже не могла набрать достаточно воздуха, чтобы закричать. Я не могла позволить этому человеку вернуться в мою жизнь.

Но и не впускать его в свою жизнь я тоже не могла.

Я сама застелила эту постель, и как бы ужасно, как бы порочно, как бы чудовищно это ни было, только я снова буду ложиться на нее. Может быть, я и не смогу отгородиться от Николая, но будь я проклята, если позволю его злу коснуться моей бабушки или запятнать своей тьмой Алека.

Бросив телефон, я вытерла мокрые щеки и вышла на улицу.

* * *

Алек

Я УЛЫБАЛСЯ, когда заезжал на свое парковочное место за театром. Это было позже, чем я ожидал, но я не возражал против времени, проведенного с Ольгой, когда я пошел ее проведать.

Она смотрела на меня с улыбкой, которая приветствовала меня и, казалось, облегчала что-то внутри нее. Когда я спросил, все ли с ней в порядке, она отмахнулась от моего беспокойства, пока готовила чай в самом большом чайнике, который я когда-либо видел.

Я и принял ее гостеприимство, и получил удовольствие от беседы. Ольга была неисчерпаемым источником информации о балете. Она рассказывала истории о выступлениях моей матери, которые