Но и без сестры падишаха нашлось кому заполнить немыслимое количество паланкинов. У каждой жены или наложницы падишаха были свой слон и сотни сопровождающих, не говоря уже о рабынях или слугах, которых вообще никто не считал. За женщинами тоже везли тюки с одеждой и драгоценностями, благовониями, тканями, сладостями на случай, если захочется перекусить в пути. Также ехали музыкантши, танцовщицы, лекарки и массажистки, да мало ли кто…

Удивительно, но среди всех этих женщин не было Мехрун-Ниссы. Королева Салима, в свите которой числилась Мехрун-Нисса, осталась в зенане, для нее, как и для Рукии или Джодхи, такое путешествие было трудным и совсем не привлекательным. Мехрун-Нисса тоже не любила караванную суету, хотя прекрасно знала, что все будет организовано четко.

А вот жена Гияз-Бека Рауза, Бегум, отправилась в путь, прихватив с собой двух внучек – Арджуманд и Фарзану. Бабушка решила, что девочки должны увидеть великолепие падишахского окружения, его немыслимое богатство и заодно хотя бы немного сам Хиндустан, ведь им не доводилось бывать за пределами Агры.

Сати попросила оставить ее в Агре. Арджуманд сокрушенно качала головой:

– Сати, перестань думать о принце Хосрове. Он не вспоминает о тебе, не изводись.

– Не могу! Ты же не можешь не думать о Хурраме?

Арджуманд признавалась, что да, не может.

Действительно, ее, как и Фарзану, снедало любопытство, вокруг было столько всего нового, но все затмевала тоска. Арджуманд не видела Хуррама даже издали, падишах держал его при себе, а дочери Итимад-уд-Даулы хода в падишахский шатер не было. Разве девушке до красот Хиндустана?

Рауза Бегум ехала не среди женщин зенана, это расстраивало Фарзану, которой очень хотелось понаблюдать за красавицами гарема и выведать какие-нибудь секреты, а Арджуманд позволяло не прятаться от насмешливых взглядов. Но в первый же день бабушка позволила младшей внучке сесть в паланкин их родственницы, которая была придворной дамой Малики Джехан Бегумы, одной из жен падишаха.

Отправив Фарзану и отослав служанок, Рауза Бегум начала разговор со старшей внучкой. Арджуманд прекрасно понимала, что уединение ради этого и было организовано, ей очень хотелось пожаловаться бабушке на свою судьбу, на невозможность хоть краем глаза увидеть любимого, попросить совет. Совет Рауза Бегума дала и без ее просьбы, но что это был за совет!

– Я не стану выговаривать тебе за твой проступок, Всевышний слишком милостив к тебе, но ты еще почувствуешь Его гнев.

Арджуманд хотела сказать, что уже чувствует, но благоразумно промолчала.

– Арджуманд, ты достаточно взрослая, чтобы выйти замуж. Выброси из головы мечты о принце Хурраме и о его любви к тебе. Он заступился за тебя перед отцом просто из жалости.

И снова хотелось возразить, крикнуть, что у нее есть книга, где к словам Меджнуна в поэме «Лейла и Меджнун» рукой Хуррама приписаны еще строчки. Но она снова промолчала и правильно сделала.

– Арджуманд, не знаю, слышала ли ты историю своей тети Мехрун-Ниссы. Если и слышала, все равно послушай. Она была такой же, как ты – юной, красивой и мечтала о принце Селиме. У принца Селима в то время уже были жены и даже двое сыновей, но, увидев Мехрун-Ниссу на мина-базаре, он потерял голову. Она тоже. Мы не были против такого замужества, даже десятой женой наследника престола быть почетней, чем первой у чиновника. Но возразил падишах. Нет, падишах Акбар не запретил принцу взять в жены дочь Гияз-Бека, он поступил иначе – посоветовал Гияз-Беку поскорей выдать ее замуж за кого-то другого. И мы послушали, Мехрун-Нисса стала супругой уважаемого Шер-Афгана.

– А как же любовь? – тихо спросила Арджуманд.

– Любовь? Принц женился на красавице Билкис Макани, которая родила ему сына – принца Хуррама, потом еще на Малике Джехан, потом еще много на ком. Гияз-Бек стал Итимад-уд-Даулой, а брат Мехрун-Ниссы, твой отец, получил титул Асаф-Хана.

– Но если бы тетушка все же стала женой принца, разве дедушка не смог бы стать «столпом империи»? Мехрун-Нисса помогла бы…

– Нет! – тон бабушки Раузы Бегумы стал жестким. – И принц Селим не стал бы падишахом Джехангиром.

– Почему?

– Падишах Акбар не позволил бы. Запомни, у тех, кто подле трона, нет права на любовь. На скольких был женат Великий Могол Акбар? Разве на всех по любви?

– На королеве Джодхе Бай, – упрямо возразила внучка.

– Это принесло много проблем и ни одного крепкого сына. Никогда не иди против воли падишаха, иначе вообще не придется возражать.

– Все говорят, что падишах до сих пор любит Мехрун-Ниссу… – Арджуманд было так жалко расставаться с мечтой о Хурраме. Не о принце, а о человеке.

– И где она? Даже в поездку с собой не пригласили. Запомни, если падишах посреди солнечного дня скажет, что сейчас ночь, нужно подтвердить, что видишь на небе луну и звезды.

– Ты думаешь, падишах больше не хочет видеть тетю?

– Арджуманд, завтра будет объявлено о двух свадьбах. Я нарочно завела с тобой этот разговор, чтобы ты была готова и не выдала своих чувств. Принца Хуррама женят на Кандагари Махал. А падишах берет в жены дочь Касим-Хана Салиху Бану.

– Что?!

– Да, дорогая. Сделай из этого правильный вывод и не страдай. Мужчина может говорить о любви, но верить его словам стоит лишь тогда, когда ты уже стала женой, причем единственной.

– Ты веришь в дедушкину любовь? – неожиданно для себя поинтересовалась Арджуманд и тут же испугалась, что бабушка Рауза Бегума сочтет этот вопрос страшной дерзостью. Но Рауза усмехнулась:

– Я имею на это право – только я родила Гияз-Беку сына, только меня он почитает, как жену. Если такого нет, лучше не мечтать о любви принца или падишаха, а устраивать свою жизнь. Думаю, после этих двух свадеб ты согласишься стать женой достойного человека. Но никогда не рассказывай мужу о своем поступке, даже в пылу откровения не говори, чтобы даже в самую неприятную минуту у него не было повода в чем-то тебя обвинить. Подумай над моими словами, я добра тебе желаю. Как и Мехрун-Ниссе.

Арджуманд подумала…

Ей уже исполнилось четырнадцать, пора замуж, но сердце никак не соглашалось повторять путь Мехрун-Ниссы, тем более племянница прекрасно понимала, что тетушка несчастлива. Но понимала она и другое – если принц не возьмет ее в жены еще пару лет, можно остаться совсем без мужа. Это позор, только дочери падишаха вроде Ханзаде могут позволить себе до старости жить в зенане, для остальных такое невозможно. И как бы ни была красива и умна шестнадцатилетняя девушка, ее едва ли пожелает взять первой женой богатый человек. А быть второй или третьей не такая уж сладкая участь.

Но Арджуманд все равно не представляла, как сможет согласиться на брак с кем-то вместо Хуррама. Лучше броситься в воды Джамны или со стены Красного Форта, хотя это обречет на гибель не только тело, но и душу.

Ну почему Всевышний позволяет мужчинам брать жен в любом возрасте, а девушкам выходить замуж только до пятнадцати, чтобы не вызвать осуждения окружающих?