Тут Надежда заметила, что попугай смотрит на нее обиженно идобавила:

— Ну разумеется, Кешенька, ты тоже большой молодец,ведь это ты крикнул в самый ответственный момент: «Руки вверх!».

Кеша горделиво расправил крылья.

Поздно ночью, когда они с попугаем спали, поезд остановилсяна границе. Вошел знакомый по прошлому разу пожилой таможенник.

— Тере — здравствуйте! — вежливо сказал он. —Таможенный контроль.

— Пр-риветствую вас! — громко заговорилпроснувшийся попугай.

Надежда предъявила документы на себя и на попугая, открылачемодан. Таможенник не очень внимательно проглядел содержимое чемодана, апопугай в это время болтал без умолку. Когда он дошел до фразы «Клар-ритин — иникакой аллер-ргии!», в глазах таможенника мелькнуло какое-то воспоминание. Онпосмотрел было подозрительно на попугая, но хозяйка попугая, симпатичная дамасредних лет, улыбнулась ему так приветливо и безмятежно, что таможенник махнулрукой на свои подозрения и пожелал даме с попугаем счастливого пути. Шедший заним красавец-блондин двухметрового роста — пограничный контроль — молчапоставил печать у Надежды в паспорте, покосился на попугая, но ничего несказал, видно, документы у Кеши были что надо.

А наши так и вовсе не обратили внимания. Подумаешь, попугайв клетке — не птеродактиль же!

Едва добравшись до дома, Надежда временно определила клеткус попугаем на кухню, покормила пернатого путешественника и стала собираться кматери на дачу. Ее беспокоило, как там мать управляется с двумя котами. Она иот Бейсика-то была не в восторге, а тут еще Надежда подсунула ей своенравнуюМарфу.

Да и продуктов надо было отвезти, а то там коты объедятстарушку. Если сейчас прямо поехать, то можно вернуться сегодня же последнимпоездом. А завтра она встанет пораньше, все приберет, приготовит вкусный обед,наденет новый красивый костюм и будет ждать мужа с рыбалки. Про ободранныйкоридор она старалась не думать.

Первыми, кого увидела Надежда, подходя к дому, были Бейсик иМарфа.

Они сидели на солнышке на одной ступеньке крыльца, но сразных сторон, и умывались, одинаково подняв вверх задние лапы, Бейсик — левую,а Марфа — правую.

— Здравствуйте, мои дорогие, как вы тут, не ссоритесь?

На ее голос выскочили мать и тетка, сначала обрадовались,потом принялись ворчать, что Надежда совсем их забыла, что они ее неделями невидят. Сели пить чай с привезенными Надеждой конфетами и печеньем. Надежда всеждала, когда же мать заведет разговор про котов, и боялась попросить ееподержать Марфу еще две недели. Мать вышла на крыльцо и позвала ласково:

— Кисаньки, идите завтракать!

— Эти нахальные создания явились и стали пить молоко изодной большой миски.

— Не ссорятся они?

— Что ты! Так дружат! Хорошо, что ты Марфу привезла, ато Бейсик все один да один, а так ему не скучно. Они всюду вместе, мышей,кротов ловят. На птиц в засаде сидят, Бейсик ее научил. А на рассвете, каксосед с рыбалки возвращается, они уже сидят на тропинке, свою порцию рыбытребуют. Сейчас молочка попьют, пойдут в дом спать, пока жарко, а уж вечером наохоту.

— Весело живете!

— Да уж не скучно. Расскажи, Надя, как съездила.

Надежда рассказала вкратце, как прошла поездка, потом пошлаполоть огород, потом носила воду, потом ходила купаться, потом опять что-тоделала в огороде.

К вечеру она уже просто падала от усталости, но все-такирешила ехать домой.

До собственной квартиры она добралась часам к одиннадцати,вымылась, покормила Кешу, который весь день наслаждался тишиной и покоем и дажене захотел выйти из клетки на вечерние полеты.

«Как хорошо, что Саша приедет только завтра, — сонноподумала она, вытягиваясь на чистых простынях, — к завтрашнему дню я успеюпривести себя в порядок и отдохнуть».

Она потянулась, повернулась на правый бок, устраиваясьпоудобнее, и в этот момент услышала, как в дверях заскрежетал ключ.

— Кто это? — Она со стоном поднялась с кровати иподошла к двери. — Саша, ты?

— Ну, конечно, я, а кого ты еще ждешь?

Надежда открыла дверь и сразу же попала в объятия своегомужа Сан Саныча, небритого и пахнущего рыбой. Это было настолько удивительно,что в первый момент она даже отшатнулась. За пять лет их совместной жизнинебритым она видела его всего один раз, когда он болел гриппом и лежал три дняс высокой температурой. А уж что касается запахов, то она и представить себе немогла, что почувствует что-нибудь, кроме запаха чисто вымытого тела и хорошегоодеколона.

Надежда принюхалась. Так и есть, еще и спиртным попахивает.Вот это да!

— Откуда ты такой веселый?

— Как откуда? С рыбалки! Там дождь пошел, вот мы ирешили пораньше вернуться, а вообще-то я по тебе соскучился.

Пока Вовку отвозил к родителям, вот и припозднился. Я тебезвонил, телефон, что ли, не работает?

Не ожидая ответа, он возбужденно расхаживал по квартире,раздевался, втащил в кухню тяжеленный рюкзак.

— Надя, ты не представляешь, какая там красота,чувствуешь себя частью природы. Я стал совершенно другим человеком!

— Я вижу, — улыбаясь, заметила Надежда.

— Да, вот ты сидишь в городе и ничего не замечаешь,дача не то, а там мне все стало так ясно, — говоря это, он вышел на кухню,включил там свет и, увидев на холодильнике клетку, снял с нее покрывало.

— Тере-здравствуйте! — вежливо сказал проснувшийсяпопугай.

— Здравствуйте, — машинально ответил СанСаныч. — Надя, кто это?

— Попугай, — обидчиво ответила Надежда, — тыведь теперь стал частью природы, а я сижу здесь в городе, вот, купила попугая,чтобы было с кем поговорить, пока ты там на рыбалке постигаешь смысл жизни.

— А с Бейсиком ты посоветовалась?

По-моему, он попугая не одобрит.

— Вот с Бейсиком как раз я посоветоваться забыла!

Видя, что он недоволен, Надежда рассмеялась.

— Да это Алкин попугай, он у нас временно, недели надве.

— А что это у нас с коридором?

— Да я не успела обои поклеить.

— А что же ты две недели тут без меня делала?

— Сегодня ни за что не скажу, с ног валюсь отусталости, это надо будет сутки рассказывать.

— Ну, дорогая, спать тебе сегодня не скоро придетсялечь. Во-первых, я соскучился, а во-вторых, там в рюкзаке свежая рыба, и еслиее сегодня не почистить, то она испортится, обидно ведь будет.

Надежда оторопело посмотрела на огромный рюкзак и со стономопустилась на подставленный мужем табурет.