сбросить кирпич на голову метрдотелю. Надо найти тот момент, в который ты наступил на ногу баронессе. Именно ты, Норберт, потому что много лет ты был единственным владельцем «Оленьего рога», а вредят именно ресторану!

Норберт встал из-за стола и прошелся по кабинету. Вытащил книгу с полки, перелистал и поставил обратно. Покрутил глобус. Щелкнул дверцей бара. Тяжело вздохнул и снова сел в кресло.

– Я думал об этом. Честно говоря, сперва предполагал, что отсюда торчат длинные уши моей бывшей жены. Ну, или ее родственников, как в случае с навязыванием нам Ландорсэля. Но я разузнал: Джен месяц назад снова вышла замуж и, кажется, получила все, чего хотела – мужа с титулом и большими деньгами. Так что она тут ни при чем.

– Понятно, – покивала я.

– И еще один момент, – продолжил Норберт, – насколько я понял характер баронессы Макмердок, она ничего не стала бы делать просто так, по дружбе и бесплатно. А платить ей Дженнифер не стала бы, она… скуповата.

– Других идей у тебя нет? Кроме бывшей жены?

– Ты понимаешь, я же не политик, не светский лев, не крупный бизнесмен, который легко обзаводится врагами. Лиза, я просто кормлю людей, и все! Сама знаешь, у нас есть конкуренты, но назвать их врагами нельзя. Все на уровне детской песочницы.

– Пожалуй, да. А может быть…

– Нет, – перебил он меня, не дав договорить. – Нет, не может. Моя нынешняя личная жизнь совершенно точно не может дать таких осложнений. Моя дама – одна из фрейлин ее величества, она не замужем и ее абсолютно все устраивает в наших отношениях.

Хм, фрейлина. Если она дорожила карьерой, то вполне возможно было, что ее действительно все устраивало. Ее величество брала в штат фрейлин только незамужних дам с безупречной репутацией, так что «светить» роман Норбертовой возлюбленной было бы невыгодно.

– Есть у меня одна мысль, – снова заговорил Норберт. – Только не смейся.

– Постараюсь.

– Я думаю, не связана ли вся эта кутерьма с моей прабабушкой?

Каюсь, я расхохоталась. Нет, в самом деле, как всякий нормальный человек представлял себе прабабушку? Спицы, кошка, кресло-качалка, меховые тапочки, очки, больная спина. А, еще пирожки, если сильно повезет. Я знала, конечно, что прабабушка Норберта совсем не была проста, но не могла себе даже представить, насколько. Он открыл фото в коммуникаторе, и я присвистнула: с экрана смотрела леди. Никто не смог бы точно сказать, сколько ей было лет. Гладкая смуглая кожа, коротко стриженные, абсолютно седые волосы, глаза такой ледяной голубизны, что, казалось, взглядом можно было разрезать сталь.

– Ого, – сказала я с уважением. – Даже не представляла себе, что такую даму можно назвать прабабушкой… Ты с ней много общался?

– Если только в детстве, – пожал плечами Норберт. – Лет до пятнадцати на школьные каникулы родители отправляли меня к ней в поместье в Провенс. То есть и тогда я с ней не общался все время, она много ездила по делам. Знаю, что она работала в Службе магической безопасности и еще преподавала в Академии магии в Лютеции. Но в те времена я с ней, по крайней мере, достаточно часто виделся. Кстати, выглядела она тогда точно так же.

– А сейчас что она делает?

– Насколько мне известно, по-прежнему преподает в Академии боевую магию и работает в Службе магической безопасности Союза. Принимает участие в управлении семейными предприятиями вроде винных хозяйств в Нью-Зееланде. Еще знаю, что она стала много путешествовать в последние годы, но это, кажется, все.

– Да уж, мне всегда казалось, такую работу не бросают. Просто без нее, наверное, сразу становится очень тоскливо жить. А почему ты думаешь, что эта история именно с ней связана?

– Потому что в какой-то момент я получил от нее странное письмо магическим вестником. Потом пару раз пытался связаться, но на звонки она не отвечала. С другой стороны, если бы что-то случилось, вся родня сразу была бы в курсе. – Норберт покачал головой и повторил твердо, будто убеждая самого себя: – Нет, не может с ней ничего случиться!

– Письмо покажешь?

– Конечно. Вот, посмотри.

Он подошел к картине, за которой прятался второй сейф, отодвинул ее и набрал код. Сейф был совсем маленьким, в нем Норберт хранил самые важные документы и замшевый мешочек с драгоценными камнями. «Мало ли что, на всякий случай», – когда-то туманно объяснил он мне.

– Пожалуйста, прочитай. – Он протянул мне листок из плотной кремовой бумаги.

Без лишних сантиментов прабабушка писала:

«Норберт, если ты получишь это письмо, значит, я вынуждена на некоторое время исчезнуть из поля зрения. Не волнуйся, я свяжусь с тобой, когда закончу с делами. Если на твоем пути встретится некая Джулия Макмердок, в прошлом браке Каррачиола, или раздави ее, или отойди подальше в сторону. Она может носить любую из этих фамилий или придумать себе другую, но ее легко узнать. Фото прилагаю. Родителей не беспокой. Лавиния Редфилд».

Сказать, что я была потрясена, значило не сказать ничего. Этот… нехороший человек держал в сейфе разгадку наших неприятностей и молчал, как спящий тапир!

– То есть ты с самого начала знал, в чем дело?!

– Не сердись, пожалуйста. – Норберт был слегка смущен. Но только слегка. – На самом деле никакой информации здесь нет, ты же сама видишь. Только имя.

– Имя и фото. Кроме того, основания для беспокойства! Мы, как последние собаки, наматываем круги в поисках причин, а ты сидишь на этих причинах, словно шах на подушке, и молчишь! Какого Темного? Видеть тебя не могу!

Я развернулась и вышла из кабинета, с трудом удержавшись от того, чтобы хлопнуть дверью.

Нет, в самом деле – Дэн, я, мэтр Корстон, теперь вот еще Вальдрун носимся кругами, пытаясь понять, кто и почему угрожает Норберту и его ресторану, а он молчит о таком важном факте! Я знала, конечно, что Норберта надо раскачивать, чтобы он начал действовать, но до такой степени зарасти мхом!.. Рррррр!

Я слегка пришла в себя, когда обнаружила в руке раздавленный мерный стакан. Правая ладонь была в крови, а на деревянном рабочем столе дымилось приличных размеров обугленное пятно. «Надо же, – подумала я, – а раньше мне огненные заклинания не давались!»

– Давай-ка, милая, разожми пальцы. – Вальдрун разгибал мои пальцы по одному, вынимая из кулака осколки. – Отлично, а теперь давай смажем заживляющим средством. Вот так…

Не переставая говорить что-то успокаивающее, он вытер с моей ладони кровь, достал, будто из воздуха, пузырек с каким-то гелем и смазал порезы. Подул на них, глядя мне в лицо, и спросил:

– Ты как?

– Нормально. – Я помотала головой. Какая-то тяжесть в ней