Иванов матерно выругался и сказал:

– Ну и хрен с ним. Ты ведь знаешь, что откусывать это дело надо на ленинградской стороне. Вот пусть Пуго берет кусачки и сам лезет,… его мать!

Увидев, что даже генерал не делает попыток выполнять приказы министра внутренних дел, руководитель Гостелерадио почувствовал себя увереннее. Хотя после выступления Собчака еще раз позвонил Борис Пуго, угрожал:

– Вы не выполнили моего указания. Будете отвечать.

20 августа во время заседания ГКЧП Пуго настаивал, чтобы внутренние войска приняли участие в штурме Белого дома, где заседали депутаты Верховного Совета России, хотя его первый заместитель генерал Громов решительно возражал.

Пуго требовал не пускать в Москву курсантов шести милицейских школ, которых заместитель министра внутренних дел России Андрей Федорович Дунаев вызвал в Москву на помощь Ельцину. Местные УВД следили за передвижением курсантов и сообщали в приемную Пуго. Тот вновь и вновь приказывал: остановить! Но московский главк министерству фактически не подчинялся, а российское МВД твердо поддерживало Ельцина.

Пуго просто зациклился на этих курсантах. Не мог понять, почему огромное министерство не в состоянии исполнить его приказ. Он вызвал к себе первого заместителя министра внутренних дел России Виктора Федоровича Ерина.

Борис Карлович спросил у Ерина:

– Вы знаете, что мы начали?

– Знаю.

– Ваши действия?

– МВД России будет работать так, как нужно в этих условиях: обеспечивать правопорядок, бороться с преступностью.

– Вы что, не понимаете политического значения момента? Вы же опытный профессионал, о вас хорошее мнение. Мы должны быть убеждены в вашей лояльности.

– Борис Карлович, о какой лояльности здесь можно говорить? Есть правительство, есть Верховный Совет России. Они однозначно обозначили свою позицию. И Министерство внутренних дел будет эту позицию выполнять в соответствии с законами России. У вас не должно быть на этот счет иллюзий.

Пуго в своей мягкой манере спросил:

– Не боитесь потерять место?

Ерин ответил:

– Ваше право меня уволить. Но против совести не пойду.

Вечером 20 августа Пуго подписал шифровку, грозившую всем руководителям местных органов внутренних дел наказанием за невыполнение директив ГКЧП. Он сражался до последнего. Именно Пуго вместе с Крючковым требовали все-таки арестовать Ельцина.

Генерал Борис Громов советовал своему министру отказаться от участия в операции по захвату Белого дома. Пуго улыбнулся и ответил:

– Это приказ, а приказы следует выполнять.

Громов не выполнил приказа. Позвонил командиру Особой мотострелковой дивизии имени Ф. Э. Дзержинского, предупредил, чтобы тот не выдвигал свои части в центр Москвы.

Командующий десантными войсками генерал Грачев не спешил выполнять приказы министра обороны, но и боялся слишком рано переходить на другую сторону. Он занял выжидательную позицию, и это было одной из причин провала путча. Маршал Шапошников тоже не спешил поднимать в воздух военно-транспортную авиацию, чтобы перебросить дополнительные десантные части, ссылался на плохую погоду. Шапошников и Грачев договорились не участвовать в действиях ГКЧП.

А вот Пуго даже 21 августа продолжал требовать неукоснительного исполнения решений ГКЧП, хотя уже было очевидно, что попытка взять власть не удалась. Генерал Громов рассказывал, как в половине девятого вечера они с Шиловым (два первых заместителя министра) зашли к Пуго и заявили, что не будут выполнять его приказы.

Пуго улыбнулся, пожал плечами и сказал:

– Какой я дурак, что поверил Крючкову и послушал его.

В дни путча люди проявлялись и с наихудшей, и с наилучшей стороны.

Советник президента СССР Евгений Максимович Примаков с внуком Женей отдыхал в санатории «Южный» неподалеку от Фороса, где был блокирован Горбачев. О том, что Горбачев отстранен от власти, Евгений Максимович узнал одновременно со всей страной. В болезнь Горбачева не поверил, потому что накануне президент беседовал по телефону со своими помощниками.

Во второй половине дня 18 августа у Примакова в санатории перестали работать спецсвязь и городской телефон. Успокаивали: быстро починят. Но 19 августа с президентом уже не соединяли. В тот день страна проснулась и узнала, что президент Горбачев отстранен от должности, а всем управляет Государственный комитет по чрезвычайному положению. ГКЧП продержался всего три дня. Но эти три дня разрушили нашу страну.

В том же санатории отдыхал секретарь ЦК КПСС Петр Лучинский:

«Утром жена включила радио, и мы не поверили своим ушам: Государственный комитет по чрезвычайному положению берет на себя всю полноту власти!.. Горбачев тяжело болен, Янаев его замещает. Взялся за трубку ВЧ, но правительственная связь уже не работала. Позвонил Примакову по внутреннему телефону, тот тоже ничего не понимает. Решили встретиться на берегу. Там, под тихий шелест волн, уже волновался народ. Получил известие: к Горбачеву никого не пускают, он изолирован КГБ. Вот так фокус!..»

Во второй половине дня Евгений Примаков, Петр Лучинский и старший советник президента (недавний секретарь ЦК КПСС) Вадим Медведев вылетели из Симферополя в Москву. Настроение у всех было неважное. Не знали, кто их ожидает у трапа во Внукове.

20 августа в кремлевском кабинете члена Совета безопасности Примакова собрались Вадим Бакатин, Вениамин Александрович Ярин (рабочий-металлург из Тагила, он был избран народным депутатом СССР, а затем перешел в аппарат президента), Вадим Медведев и президент Научно-промышленного союза Аркадий Вольский.

Именно Вольскому вечером 18 августа позвонил из Крыма Горбачев. Приезжавшая из Москвы делегация ГКЧП уже покинула его, и правительственную связь отключили, а об обычном городском телефоне не подумали. Высокопоставленные чиновники быстро привыкают пользоваться только спецсвязью…

– Я лег подремать на даче, – рассказывал Вольский. – Дочка кричит: «Пап, тебя Горбачев зовет». Я спросонья не сразу сообразил, что не может президент звонить по обычному телефону. Трубку снял: точно, Михаил Сергеевич. Голос торопливый: «Аркадий, имей в виду, я здоров. Если завтра услышишь, что Горбачев болен, не попадись на эту удочку». И повесил трубку.

Аркадий Иванович Вольский стал главным свидетелем того, что ГКЧП врет насчет неспособности президента Горбачева исполнять свои обязанности.

Помощники президента решили прежде всего сделать заявление по поводу происходящего и передать его по каналам ТАСС. Составили текст: «Считаем антиконституционным введение чрезвычайного положения и передачу власти в стране группе лиц. По имеющимся у нас данным, Президент СССР М. С. Горбачев здоров. Ответственность, лежащая на нас как на членах Совета безопасности, обязывает потребовать незамедлительно вывести с улиц городов бронетехнику, сделать все, чтобы не допустить кровопролития. Мы также требуем гарантировать личную безопасность М. С. Горбачева, дать возможность ему незамедлительно выступить публично».