– Неплоха, – довольно фыркнула бабка, показывая на диван, но внук покачал головой.

– Я на минуту. Сегодня утром я еду на прогулку кое с кем из гостей герцогини.

Бабка поджала губы и уселась на диван.

– Прогулка с мисс Балфур?

– Нет, с несколькими джентльменами, включая графа Хантли.

– Хантли? Почему это ты вдруг едешь с ним на прогулку?

– Может, у меня секретная миссия, – ухмыльнулся Вольф.

– Может, ты пил, хотя еще нет и десяти утра?

Усмехнувшись, он облокотился на каминную доску.

– Что тебе надо? – Старуха закуталась в красную шаль. – Зачем ты явился так рано?

– Как? Я не могу навестить любимую бабушку без всякой причины?

– Не можешь, – отрезала она.

– О чем вы? Я приезжаю каждый день.

Бабка хмыкнула и глянула в окно.

– Все еще сердишься на меня за то, что заставил извиниться перед герцогиней?

– Я буду сердиться на тебя до самой смерти.

– Напрасная трата времени и энергии, бабушка. Но если хочешь злиться… – Он пожал плечами.

Она нахмурилась, но тут же спросила:

– Ты завтракал?

– Давно. Я пришел послать письма отцу.

– Неужели Арсов не мог сделать это вместо тебя?

– Мог бы, будь он на месте. Но он ухаживает за лошадьми. Как жаль, что в коттедже нет конюшни! Я могу держать там только двух лошадей!

– Нечего мне жаловаться! Я предупреждала тебя о последствиях жизни в лачуге. Все это вовсе не подобает особе твоего положения.

– Пфф! Если верить тебе, мужчины моего положения должны посещать бесконечные рауты и балы, выражаться красивыми, но бессмысленными фразами и посвящать себя бесконечным удовольствиям. Я не из таких людей.

Она сложила губы трубочкой, словно сосала лимон.

– Ты пришел сюда терзать меня.

– Нет. Я пришел спросить, не нужно ли сегодня вечером сопровождать тебя на обед и танцы в замок герцогини? Ты поедешь?

Она что-то пробормотала себе под нос.

– Герцогиня Роксборо – не дурно воспитанная ведьма, – упрекнул он.

– Ты не знаешь ее так хорошо, как я. Ты слишком доверчив, как ребенок, потерявшийся в лесу. И, полагаю, мисс Балфур там будет, – прищурилась бабушка.

– Могу только на это надеяться.

Прошлой ночью он спал очень мало. Думал о Лили. Когда он оставил ее у дверей замка, она выглядела промокшей и уставшей.

Вот и хорошо. Может, она хотела, чтобы он остался, но не осмелилась попросить.

Выражение лица бабушки немного смягчилось.

– Вольф, я беспокоюсь за тебя.

– За меня? Почему? Я влюблен, бабушка. Разве это не величайшее в мире приключение?

Бабушка не улыбнулась.

– Не хочу, чтобы тебе причинили боль. Тебя избаловали, Вольф. Давали все, что ты хотел: лошадей, пистолеты, женщин. Теперь ты встретил женщину, которая, возможно, предназначена не тебе.

– Она будет моей. Я не смирюсь с меньшим.

– В любви нет гарантий. – Она тяжело вздохнула. – Если эта Лили не оправдает твоих надежд, если выйдет за Хантли, как хочет герцогиня… что тогда? Как ты поступишь?

У Вольфа перехватило дыхание.

«Тогда какая-то часть моей души умрет».

Он сжал кулаки.

– Уеду домой и стану помогать отцу.

– И женишься, как он того желает?

– Нет. Я никогда не женюсь. Если не получу Лили, значит, мне не нужно никого.

– Никогда?

– Никогда.

Плечи старухи бессильно опустились. Она снова вздохнула и уставилась на свои унизанные кольцами и сцепленные в замок костлявые пальцы. Наконец она проворчала:

– Если так обстоят дела, полагаю, ты должен получить свою Лили.

Эти речи так его поразили, что он рассмеялся:

– Никогда не думал, что услышу от тебя такое.

– Ничего не поделать. Ты безумен.

– Безумен безнадежно. Не знаю, чем это закончится, возможно, я потеряю ее. Она скоро уезжает, и я тоже должен вернуться домой. Отец послал за мной.

– Зачем? Твои братья и сестра здоровы?

– Все хорошо. Но договор с Люксембургом под угрозой. Я очень хорошо знаю люксембургского посла. Мы вместе учились во Франции. Отец надеется, что я сумею помочь в переговорах.

Вольф глянул в окно и увидел Арсова, ведущего в поводу его лошадь.

– Я должен идти, – сказал он, взяв бабушку за руку. – Когда мы вернемся в Оксенберг, я стану трудолюбивым принцем. А пока я принц-бездельник. Поскольку я вернусь только днем, поедем на обед к герцогине вместе в вашем экипаже?

– Да.

Ее пальцы сжали его ладонь.

– Береги себя, Вольф, – прошептала она, умоляюще глядя на него. – Будь осторожен.

– Я всегда осторожен, бабушка.

– Во всем, кроме тех случаев, когда речь идет о твоем сердце.

Он снова рассмеялся, затем обнял ее и ушел. Но ее слова звучали в ушах. Бабушка права: он не осторожничал со своим сердцем, и сейчас оно потеряно. Женщина с серебристыми глазами и рыжевато-золотистыми волосами крепко держит его сердце в ладонях. Но хотя его, возможно, ждет страшная утрата, сожалеть ему не о чем.

Лили проснулась, когда часы пробили десять. Приоткрыла один глаз, чтобы посмотреть на циферблат, и, прежде чем отбросить одеяла и встать, повернулась на спину и потянулась. Широко зевая, она дернула за шнур сонетки.

Утреннее солнце проникало в щель между шторами. Лили раздвинула их и, все еще зевая, прислонилась к подоконнику и залюбовалась прекрасным видом. Озеро окутал тяжелый туман. Белесые клочья тянулись по реке Туид, протекавшей сквозь поля вокруг замка Флорс. Впечатление было такое, что все плывет на облаках.

Ощутив прохладный сквознячок, она увидела дырочку в стекле, проделанную брошенным принцем камушком. Лили коснулась маленького кружочка. Обвела пальцем паутину трещин.

Она надеялась увидеться с Вольфом за вчерашним обедом, но он не появился. Как и некоторые гости, включая Хантли, который отговорился сильной усталостью. Они попросили прислать к ним в спальни подносы, предпочтя не одеваться и не спускаться в столовую.

Во дворе собрались мужчины в костюмах для верховой езды. Среди них был и Хантли, выглядевший на редкость элегантным, лощеным и куда более красивым, чем остальные. Сегодня на нем были бриджи для верховой езды. Худые плечи облегал синий сюртук. Высокие сапоги с золотыми кисточками отражали солнечный свет.

Почему она не может влюбиться в него?