длины. Но и так хорошо. На растительности я тренироваться не захотела. Жалко же губить такую красоту. Живая же! Пришлось тренироваться на бревнах. Благо, их много привезли берендеи. Моя шпага резала бревно, наверное, как нож масло. А при колющем ударе оставляла ровную дырку, слегка обгоревшую по краю.

Меч рубил так, что ничего после него не оставалось кроме обгоревших щепок, которые со свистом разлетались в разные стороны. Правда, рядом проявилась моя домашняя нечисть. Сильно переживали о потере строительного материала. Но я делала вид, что не замечаю их тревожных взглядов. Как мое оружие поведет себя в реальном бою, оставалось только догадываться и мечтать. А как поведу себя в бою я, мучило тревожащей загадкой. Но где наша не пропадала? Прорвемся! А пока просто монотонно отрабатывала удары.

Дядюшка еще научил меня нескольким базовым заклинаниям, похожим на какую-то абракадабру, усиливающую и ускоряющую магические воздействия. И предупредил, что самое важное, это научиться владеть и управлять своею силой, которой у меня немало, до виртуозности. Что я и старалась делать. И надо сказать, что даже сама стала замечать прогресс в этом направлении.

Через несколько дней упорных тренировок появился на поляне мой любимого родственника. На его побледневшем лице мелькала довольная улыбка. Ага! Значит, и у дядюшки «лед тронулся»!

— Ну, как ты тут справляешься, детка? Есть чем похвастаться? — сразу взял быка за рога.

Но мы уже с Сапфиром к крутым дядюшкиным поворотам привыкли. Поэтому, и не дрогнули. Малыш всегда на тренировках крутился поблизости. А при приближении Хранителя мчался сломя голову к нему на руки. Любовь у них, надо сказать, была взаимной. Сейчас все повторилось. Фирик в одно мгновение оказался на руках Амадея, прижатым к его груди с блаженно закрытыми глазками. И я тоже была очень рада видеть своего предка.

— Дядюшка, вы снова побледнели от перенапряжения. Вам нужно отдохнуть!

— Ты мне, радость моя, зубы не заговаривай! Имеются какие-нибудь успехи?

Мне стало обидно. По Сапфиру соскучился, а на меня рычит. Я пожала плечами:

— Имеются, конечно.

Амадей что-то заметил:

— Не сердись, малышка! Я тоже по тебе соскучился. И меня всегда очень радуют твои победы. А то, что побледнел, это не страшно! Пройдет через два дня. Есть тут у меня одно местечко волшебное, давно его тебе показать хочу! Вместе завтра слетаем. Не будешь против, составить мне компанию? — он вопросительно и с одухотворенным выражением на лице уставился на меня.

Я не могла долго сердиться на своего предка. Сопротивляться его сногсшибательной харизме или обаянию долго не выходило.

— Конечно, полетим. А успехи есть. Смотрите, — и я продемонстрировала ему все, чему научилась за это время.

Дядюшка во время моего сольного выхода стоял в стороне со скрещенными на груди руками и внимательно наблюдал. По окончании представления, он три раза похлопал в ладоши и произнес:

— Я впечатлен, детка! Особенно твоим мечом! Такого я не ожидал и еще не видел! Ты молодец, на самом деле. А выход с водой и ветром в прямом и переносном смысле — сногсшибательный! — от дядюшкиной похвалы, я прямо-таки воспарила над землей.

Но Амадей не был бы Амадеем, если бы не добавил в бочку с медом ложку дегтя.

— Вода и воздух, однозначно, твои друзья. Эффектно и эффективно получилось, чего и следовало ожидать после твоих недавних водно — воздушных кульбитов.

— Дядюшка, и долго вы еще будете мне это припоминать?

— Наверное, до тех пор, племянница моя дорогая, пока не увижу, что ты стала более осознанно и ответственно принимать решения.

— Я уже стараюсь, — вот не получилось у меня посмотреть на него со спокойным и невозмутимым видом.

— Да я заметил, девочка. И я просто волнуюсь за тебя. Иногда, — он подошел, слегка обнял за плечи и с высоты своего роста коснулся губами моей макушки. Как сквознячок пролетел. А мне так сразу стало спокойно и хорошо!

И продолжил:

— Пойдем, посидим, на птиц посмотрим, и все обсудим, — и галантно предложил мне опереться на его локоть. Мы мерным шагом двинулись в направлении пруда. Началась светская беседа, которой между делом ненавязчиво обучал меня Амадей с некоторых пор. Хранитель мой поинтересовался строительными работами и успехами Сапфира, который в последнее время всем демонстрировал чудеса сообразительности. Внимательно слушал мои рассказы. Малыш весело кружился вокруг нас и не успокоился, пока мы не присели в кресла. Задумчиво наблюдая за уточками, мирно плавающими в прозрачной воде, Амадей, наконец-то, заговорил о главном:

— Вережинка, пора идти в наступление. Каждый день усиливает эту дрянь и уменьшает наши шансы на победу. Я не смог достучаться до помощи. Так что надежда только на самих себя, — он замолчал и снова задумчиво стал наблюдать за птичками, выбивая пальцами дробь. Сапфир на его коленях тоже замер. И я почувствовала тревогу, которая, кажется, разлилась в воздухе вокруг нас.

— Детка, артефакты я сделал. Завтра с утра вызываем Гаюна. Координируем наши действия и идем на войну, — буднично договорил дядюшка и внимательно, и очень серьезно посмотрел прямо в мои глаза.

— И я прошу тебя остаться дома. Ты будешь прикрывать тылы. Это очень важно, малышка, когда знаешь, что за спиной все в порядке! — Быстро закончил он свою речь, когда увидел, что от возмущения уже мои брови взлетели вверх вслед за округлившимися от неожиданности и удивления глазами.

— Нет! Я иду с вами, дядюшка, и это не обсуждается! — Насколько могла, твердо заявила в ответ. Моя рука сама вылетела вперед, как у Будды перед разъяренным слоном. Я была возмущена до глубины души таким коварством.

— Я иду с вами, потому что моя помощь вам понадобится. И потому, что сияющая завеса пришла ко мне. А, значит, не факт, что у вас получится после победы заполнить купол этим светом. Я вам нужна, — с надеждой в сердце выдвинула последний аргумент

Дядюшка вздохнул, закрыл глаза и молча уперся спиной к спинке кресла. И замер. Надолго. И я молчала и ждала.

— Хорошо. Завтра утром зови лешего, — наконец спокойно проговорил, замерцал и исчез.

Глава 34 НАКАНУНЕ

Глаза открылись с первыми солнечными лучами, которые всегда пробивались в мою комнату через занавески. Малыш мирно посапывал на моей макушке, но сразу встрепенулся и сладко зевнул.

— Фирик, пора вставать, — ласково потеребила его по мягкой шерстке.

Он встряхнулся и сразу бодро ускакал в сад через открытое окно. Я тоже взяла направление в сторону ванной комнаты. Вернувшись, быстро сделала свой любимый разминочный комплекс и отправилась искать дядюшку. Ожидаемо он сидел у озера и задумчиво смотрел в