оказалось проще: Константин и сам не владел общим представлением о событиях, отношение к которым ему так не посчастливилось иметь. И не владел настолько, что мог расписаться в собственной несостоятельности на любом, касающемся Престижного, документе.

Не слагать же вину на тысячекратно упомянутого в те дни лукавого! Тогда бы и подписываться не пришлось.

— Я разложу все по полочкам, Эрнест Петрович, — пообещал он на прощание. — И доложу. Коротко и ясно. Сразу после отпуска.

Коротко и тем более ясно все равно не получилось. Но двенадцать дней кавказского солнца, Черного моря и Вероникиных ласк сделали свое дело: мозг освободился от накопившейся шелухи. События и лица нашли свои места на полочках проветренного сознания. Логические цепочки, устав сопротивляться, выстроились в единый ряд. Герои получили награды. Злоумышленники — наказание. Уголовный кодекс — удовлетворение. А полковник Коварный — возможность узнать, что же произошло в поселке на самом деле.

Заинтересовав мадам Коварную серией романтических миниатюр, они уединились в кафе на первом этаже галереи. Время фуршетов прошло, и молоденькая буфетчица скучала у прилавка в сопровождении планшета. Сделав заказ, мужчины устроились за столиком у окна.

— Выкладывай, — поощрительно кивнул полковник. — Устал ждать.

— Запаситесь терпением. Налицо классический вариант — дело ясное, что дело темное.

— Я в курсе: управление гудит от показаний твоего Пукеля.

— А то! Крутой перец! Я две недели от его рапортов гудел. Хронически затяжной полет шмеля.

— Сочувствую.

— Проехали. Зато он всех нас за час добела отмыл. Год еще разбираться будут. Жаль, ушел человек.

— Нужно уважать выбор товарищей. Да и причин накопилось.

— Согласен.

Официантка принесла заказ. Он не содержал ничего компрометирующего: два кофе, два пирожных с взбитыми сливками, два эклера, мороженое. Несанкционированный визит супруги полковника не принес бы нежелательного результата. Впрочем, миниатюры требовали более пристального внимания.

Полковник пригубил кофе, блаженно прикрыл глаза:

— Начинай.

— И начну, — не стал сопротивляться Робкий. — С самого начала у нас не заладилось. У Ярика куча травм, у меня — огнестрел. И какой! Я ж чуть голову не сломал, пока искал зацепку. Мало ли у мента врагов! Тому срок по показаниям увеличили, этого за руку в самый ответственный момент поймал, а того случайно встретил и задержал. За спиной три десятка тяжелых дел, две вышки, три пожизненных.

Знали бы вы, как я все свои рапорты анализировал. Чуть мозг не взорвался! За сутки пять отделов на ноги поднял. Архив переворошить заставил. И нашел. В глубинных течениях. И даже успел поверить, представляете?

Настроился на встречу. Роль отрепетировал. Матюхин чуть в инструкциях моих не захлебнулся. А причинно-следственные плавали обыкновенными человеческими отходами на самой поверхности.

Подумаешь, обознался киллерок! И крепко обознался! А ведь не новичка привлекли. Отнюдь. Я же говорю: место там особенное. Кто бы мог подумать, что на трех сотках с дюжиной мужиков обнаружатся сразу два любителя синих футболок в одинаковых бейсболках и полным совпадением в комплекциях! И ведь намекали мне, не один раз намекали. Но не в струю.

Константин отвлекся на причину своей невнимательности. Вернее, сразу на две причины. Эх, женщины, женщины! И куда от вас денешься? Вздохнул. Попробовал мороженое. Одобрительно кивнул. Продолжил:

— То одно наложилось, то другое. Подумаешь, обознался кто-то, окликнул не тем именем! Да я и сам заметил определенное сходство. Значения не придал, а кто бы придал значение цвету маек!

— Лейтенант, например.

— Лейтенант со мной практически не пересекался. Мы действовали параллельно.

— Сочувствую.

Помолчали. Пирожные оказались выше всяких похвал. Мороженое, обиженное отсутствием должного внимания медленно, но верно таяло, расплываясь в креманках радужно-молочным озером. Пейзаж за окном был предельно прост и скуп. Прохожие медленно двигались по тротуарам бесконечной пестрой лентой. Человеческим конвейером — предсказуемо и без фантазий. Идеальная среда для проведения расследования. Везет же некоторым.

Константин к счастливчикам не относился, потому и не стал смаковать особенности случайных событий в центре столицы.

— От Ярослава хотелось держаться подальше: его разбушевавшиеся фантазии упали на плодотворную почву. Вы бы почитали те рапорты! Ганс Христиан отдыхает! И не он один. Складывалось ощущение, что малый занимается вредительством. И ведь как правдоподобно занимается! Влюбленно, можно сказать. В полном согласии со вкусом и цветом. Ему бы картины писать…

— …маслом. Ты уже говорил…

— Да? Так вот. Пукель методично прошерстил окрестности. С кем-то побеседовал. Кого-то допросил чуть ли не с пристрастием. Не поленился понаблюдать со стороны (пришлось ему новые джинсы покупать в порядке стимулирования). И облек полученные факты в нечто невероятное. Но вполне логичное. Я чуть было не поддался на затейливые хитросплетения его выводов. Куда ни ткнись — сплошные преступные группировки. И какие! Да тамошних обитателей нужно пачками сажать. И всех сразу! Какой там угрозыск или КГБ — армию вызывать. Республиканские вооруженные силы!

У меня волосы дыбом вставали после каждого пукелевского доклада. Священник затянул полстраны в деструктивную секту. Уважаемый политик готовил крупный теракт. Известный шоумен продавал на запад девушек…

— Не зря ты мальца под гэбистов положил, — в который раз оценил способности лейтенанта Коварный. — Этот голову закружит, кому хочешь. Легким движением языка. Там все спецы до сих пор в глубоком шоке пребывают. И ведь не подкопаешься!

— И я бы не подкопался, если бы ограничился чтением. Но уж слишком мрачно выписывался райский уголок, слишком книжно. Никаких тебе полутонов, никаких лазеек — бери всех под белы рученьки и тащи в СИЗО. Не ошибешься! Рай, на поверку оказавшийся адом. Ад, замаскировавшийся под небесные сады и замки. Нечистики… ангелы… русалки… единороги… злобные тролли…

— Волшебные сказки?

— Типа того. Все бы хорошо, но вряд ли все сказочные герои стали бы платить за расследование исчезновения незаметного и никому не нужного соседа. Ну, пропал и пропал. Захочет милиция, разберется. Не захочет, им же спокойнее. Да на фоне глобальных преступных замыслов заурядное убийство казалось досадным недоразумением. А тут еще и киллер, охотившийся за милицейским чином. Этот-то с какого боку? Да кто мог предусмотреть, что майору Робкому что-то понадобится в элитном поселке! Это ж даже не наше ведомство!

— Разве что Ярослав стукнул, — кивнул полковник.

— Не успел бы, разве что вы.

— Интересная получается композиция, прям на панораму тянет, — воодушевился Эрнест Петрович. — И меня посчитали! Эй, красавица, сделай-ка мне кофейку. И принеси еще пару эклерчиков. А ты продолжай, сказочник. Продолжай.

— Я бы линию с киллером до конца выстроил. Если бы не все остальное. Не каждый день приходится олигархов и видных общественных деятелей в бандформирования записывать. Пришлось попотеть. Пробежался по поселку. Понаблюдал. Поспрошал. Чисто пастораль: тишь, гладь, божья благодать. Не люди — сподвижники и благодетели. Глубже копнул.