зацепиться не могу. Да и не горю желанием: понимаю, что накосячили, но не по своей воле. Попробуй, откажись, когда такие люди просят.

Полковник виновато крякнул. Константин не осмелился на внешние проявления напрашивающегося ответа. Ему бы в отпуск, подальше от косых взглядов, многозначительных реплик и смены настроения у следователя.

Когда шумиха чуть улеглась, и за дело взялись исключительно узкие специалисты, полковник пригласил его на чашку не чая к себе на дачу. После двух недель пребывания в шикарных виллах поселковцев, Робкий посочувствовал начальнику. Дачка относилась к разряду избушек. Для полного счастья покосившемуся творению не хватало либо курьих ножек, либо непосредственного участия хозяина.

Увы, до последнего могло и не дойти. Разве что на фоне служебного расследования полковнику грозила преждевременная пенсия. Неудивительно — с такими заслугами Эрнеста Петровича Коварного (заразная болезнь имятворчества распространялась с ужасающей скоростью) живьем не возьмешь. А выход на пенсию в пятьдесят девять никого бы не удивил.

Тесная кухонька едва вместила двух крупногабаритных мужиков и наполненную провизией сумку. Константин попытался минимизировать эффект присутствия, вжавшись в угол у старенького холодильника. Затих, присматриваясь к неуклюжим телодвижениям начальника.

— Не смотри волком, я управляться умею, — ворчал полковник, накрывая на стол. — Правда, не так скоро, как хотелось бы. Я женатик со стажем, отдаю кухонные бдения на откуп супруге. Но не тащить же ее…

Нет, тащить строгую блюстительницу нравов на мужской междусобойчик не следовало. В сумке выразительно позвякивала заполненная горячительным тара. Константин прикинул — на два дня должно хватить. С учетом того, что в воскресенье вечером они должны будут добраться до города на своих колесах. Значит, пить можно только до полудня — а это — ужин, ночные посиделки с пятницы на субботу, поздний завтрак (если повезет, плавно переходящий в обед), ужин и снова завтрак. Вторую ночь язвенник Коварный точно не потянет, так что шести шкаликов «кристалловской валерьянки» должно хватить за глаза.

«Если повезет, — размечтался Константин, — полковник еще и на баньку расщедрится, а это еще минус бутылек. Справимся!»

Все оказалось проще — из шести бутылок лишь три относились к опасной категории. И напиваться до потери сознания Эрнест Петрович не собирался:

— Ты не думай, что я спаивать тебя привез. Отнюдь. Это так, для создания благоприятных настроений. Милое дело под шашлычок. Но это завтра. А сейчас ограничимся парой рюмок и нарезкой. Нам все хорошенько обмозговать надо. Подготовиться к полосканию белья — мало ли — то звездочка с погон пропадет, а то и форма полиняет. Оно тебе надо?

— Не надо, — согласился Константин, — закусывая хрустящим огурцом. — Я бы и на звездочку не согласился. Сколько можно?

— То-то же. Слушай сюда…

Полковник как в воду глядел — с подачи прокуратуры и комитетчиков, взявшихся за расследование покушения на видного политического деятеля (с которым незадачливого киллера угораздило спутать обыкновенного майора милиции), служебное расследование началось как раз с последовавшего за дачным уикендом понедельника.

Их взяли в оборот с самого утра. Думали — сработает. А фиг вам — два дачных дня позволили сообщникам выработать стройную линию показаний. Коварный не упустил возможности воспользоваться достижениями современной электроники — три созданных работниками отдела рапорта были переделаны под отсутствовавшего невесть где майора Робкого, распечатаны и собственноручно им подписаны. По документам получалось, что Константин Алексеевич в поте лица трудился на благо спокойствия любимого района, а в поселке Престижное появлялся исключительно в свободное время.

— Ты уж на меня не серчай, парень, — мягко уговаривал его Эрнест Петрович, — ну как мне от левака отказаться? Фондов премиальных — кот наплакал. Отделу ремонт нужен. Компьютеры опять же… Бюджет давит на аскетизм, а нам сладенького хочется. Вот и приходится крутиться. В частных конторах дилетанты работают, а у нас — профи высшего класса. К кому богатый человек понесет свои проблемы? К дилетанту?

Константин поперхнулся, вспомнив накуролесившего предшественника, потянулся за минералкой. Тяжелая ладонь полковника прошлась по его спине.

— Будь здоров! И мыслишь правильно: к профессионалам они пойдут. И горы золотые пообещают. И как тут откажешь? Во-первых, с силой грех спорить, а во-вторых, у Сильченко дочка родилась, у экспертов холодильник накрылся, в дежурке крыша потекла. Кручусь, браток, покруче белки. У нее одно колесо, а у нас — дюжина. Такие дела…

Коварному потребовалось около часа, чтобы описать прелести жизни с платежеспособными клиентами. Алгоритм был прост и действенен: обиженные судьбой богатеи приезжали в отдел, излагали суть дела. Объясняли цель и направление удара. Предлагали за услуги определенный гонорар. Поначалу деньги выплачивались по результату. Но очень скоро начальник отдела понял, что имеет возможность диктовать свои условия. И принялся диктовать.

А куда деваться — результат порой оказывался противоположным ожидаемому, сотрудники однозначно не собирались работать вторую смену за просто так. Им требовалось кормить семью, копить деньги на машину, квартиру и дачу, оплачивать нужды детей и жен, отвозить свои семейства на курорты и к любимым родственникам. Да мало ли куда можно вложить упавшие с неба, пусть и от трудов не совсем праведных, средства! К тому же так называемая материальная часть отдела нуждалась в материальных вливаниях не менее сотрудников. Да и у высокого городского начальства случались юбилеи.

Словом, аппетит, как ему и положено, рос во время еды. Гонорары повышались, условия приближались к идеальным. Полковник почувствовал вкус к жизни: похудел, сменил имидж, стал появляться в ресторанах и казино. Нет, он не жадничал и не брал лишнего. Но к дуракам себя не причислял. И в один прекрасный момент просто выставил отдельный счет за содействие.

Остальная часть гонорара шла на техническое обеспечение отдела и материальный фонд.

Подчиненные перестали называть полковника за глаза индюком и остановились на «бате». Авралы и ночные дежурства теперь воспринимались почти с любовью. Каждый пребывал в уверенности, что сверхурочные будут оплачены. И оплачены хорошо. Уровень жизни сотрудников плавно пошел вверх, прибавлялось — ох, уж эти связи! — количество звездочек на погонах.

Конкуренты посматривали на подозрительный расцвет районного сыска с недоверием. О чем-то догадывались, где-то вставляли палки в колеса и бредили о переделе заказчиков. Как бы не так — поезд ушел далеко и уверенно набирал ход. С Коварным раскланивались высокие региональные чины и воротилы бизнеса. А он ломился напролом в твердой уверенности, что найдет коса на камень. И все кончится.

— Честно говоря, подумывал сойти с поезда на приличной станции. До пенсии-то всего ничего — пару годков оставалось. Подлатал все дырки во вверенных помещениях, кое-кого озолотил. Кое-кого осеребрил. Кого-то замуж аккуратно отдал. Кого-то женил. Самую чуточку не дожал — заказал два уаза для