На шкурах у всех были заметны подпалины. Такие же подпалины бросались в глаза на деревянных стенах и крыльце с резным навесом.

– Лелю среди них нет, – хмыкнул Фюмэ.

Нельзя было разобрать, простая ли то констатация, или же в ней есть сожаление.

– Нет… – согласился Градлон.

– Мы ведь их сначала по-хорошему просили, – принялся объясняться Семен Павлович. – Я вообще собак люблю и этим всегда скидку делаю. Слабость у меня такая, что ли. Но ведь их не уговоришь! Они же, пока хвост не подпалишь, не понимают! Короля им подавай. Обшарить тут все сами захотели. Павильон-то, конечно, большой, чего говорить…

Действительно, размеры внушали – как и размеры страны, которую представляла экспозиция. Вполне можно было поверить, что там есть где спрятаться. Недаром в России издавна бежали за Урал.

– Только у нас с крысами строго. Так я им и сказал. А этот ихний, как бишь его, Люля… Люли…

– Лелю, – поправил дотошный Фюмэ.

– В общем, только оскалился. Да где же это видано, чтобы в Сибири волков испугались?! Волков бояться – и в Париж не ездить, как я погляжу. Короче, вместо Короля получили они как следует своих Люлев… Люлей…

Семен сплюнул, будто не в силах выговорить немудреное имя старого оборотня.

– Парижские гару такого не спустят, – предостерег Фюмэ. – Когда поймают Крысиного Короля, они вернутся. А до полуночи им все дозволено.

– А пущай только попробуют, – серьезно заявил Семен Павлович. – Наши сейчас все в порядок приводят, но к отпору мы завсегда готовы. До полуночи продержимся. И еще в наступление перейдем. Бонапарта в Москву пустили, было дело. Зато потом до Парижу гнали… вы уж извините…

Он несколько унял пыл.

– Бонапарт не был прожектом Светлых, – скривившись, произнес Градлон. – Впрочем, это пустое… Куда они направились?

– Куда-то к Трансваалю, – с охотой ответил Семен. – Я тут у одного вытянул из головы, как этот ихний Король должен выглядеть. Народ у нас все же мирный, что люди, что Иные. Можно было бы волкулацкое поголовье изрядно сократить. И Ночному Дозору, почитай, подсобили бы. Но я сотворил небольшой морок. Чай, волка заморочить проще, чем ведьму какую-нибудь. В общем, умчались они за этим мороком…

– …И теперь разнесут павильон Трансвааля, – мрачно закончил Градлон.

– Не разнесут, – усмехнулся Семен. – Рассеется морок-то. И быстро. Наверное, уже рассеялся. Пойдут они дальше своего Короля сами искать, подумают, след потеряли.

Он нашел взглядом Леонида и улучил момент, чтобы задорно подмигнуть: вишь, дескать, предупреждал я тебя – началось!

– Одно хорошо, – сказал Градлон. – От Трокадеро все это безобразие убралось подальше. Господа, наш план таков… Фюмэ, останьтесь здесь. Помогите русским коллегам, а если гару вернутся, будьте парламентером. Напомните о конвенции. Все же вы лучше знаете местных оборотней.

– Премного благодарны будем, месье Пресветлый коннетабль! – выпрямился Семен Павлович. – Опытный Светлый, знающий местные тонкости, будет весьма полезен!

– Остальные идут за мной к павильону Трансвааля. Пройдемся по окрестностям, посмотрим, все ли там спокойно. Беспорядки гасить в зародыше. Самим в драки не вступать, на провокации не поддаваться. Месье Александрофф!

– Пресветлый? – Леонид поймал себя на том, что резко подтянулся, как чуть ранее Семен.

– Вернитесь во дворец. Предупредите Бернара и остальных быть в готовности. А потом возьмите ваш аппарат и заснимите то, что здесь натворили оборотни. Думаю, это еще пригодится. Вы не возражаете, месье… Колобофф?

Леонид мысленно зааплодировал: Градлон, выходит, прекрасно знал, с кем имеет дело.

– Никак нет! – ответил Семен Павлович, и Лене показалось, будто он проглотил «…ваше благородие». – Тем более Леонида Сергеича я самолично в Париж отправлял.

* * *

Александров вышел из ворот павильона Русских Окраин. Перед ним безмятежно лился каскад. Справа возвышался Трокадеро. Оттуда за выставкой наблюдали его знаменитые статуи. Прохожие все еще старались обходить русскую экспозицию стороной.

Ничто иное не говорило о том, что в сердце Парижа, невидимое для людей, идет напряженное противостояние.

Впрочем, как и всегда.

Но было ли оно на самом деле, это противостояние? Есть Договор, нет его… Иные устраивают стычки, преследуют свои мелкие цели, жертвуют собой или приносят в жертву других. А тем временем вокруг кипит человеческая жизнь, к которой существа из древних сказок имеют все меньшее и меньшее отношение. Ведь не Иные построили стальную башню на Марсовом поле или Дворец электричества, не Иные проложили Транссибирскую железную дорогу…

В конце концов, все усилия Иных сводились только к тому, чтобы люди не смогли о них узнать. По крайней мере большинство людей.

Однако что-то Иные все же могли. Недаром и Светлые, и Темные стремились остановить несчастного Тома. А если Крысиный Король существует в действительности, если он принесет чуму в Париж, да еще в то время, когда здесь так много людей… История Европы может ознаменоваться еще одним печальным событием.

А Леонид всего лишь хроникер. Как кинематографист он обязан оставаться отстраненным и беспристрастным. Он – человек, стоящий за камерой, а стало быть – по другую сторону от событий, ибо только со стороны их можно запечатлеть, зафиксировать для будущего во всей полноте. Такое положение отчасти связывает руки и заставляет находиться как будто бы вне действа; тем не менее это не означает, что человек с киноаппаратом вовсе не способен на что-либо повлиять. Для объектива равно важны свет и тени, но недаром экран все-таки изначально белый, а квадрат на нем – светлый.

Подумав об этом, Александров куда бодрее зашагал по ступеням, поднимаясь к Трокадеро. До конца безумного дня оставалось куда меньше, чем уже было прожито.

Он быстрым шагом вошел во флигель дворца, где располагалась экспозиция Иных.

Что-то прожужжало над головой. Леонид мельком подумал, что, будь на голове шляпа, ее неминуемо бы сбило. И только эта мысль вдруг как будто сорвала покрывало со всех ощущений.

В Трокадеро шла перестрелка. Нечто, пролетевшее над головой, оказалось револьверной пулей. В нос ударил едкий запах порохового дыма.

Леонид пригнулся и перебежал к стене. В ней тут же появилось несколько отметин, а в лицо брызнула каменная крошка.

Чтобы попасть на территорию Светлых, нужно было пройти секции Темных и Инквизиции. Сделать это под огнем?

Леонид нырнул в нишу какого-то павильончика. Осторожно выглянул.

Невозможно было понять, кто в кого стреляет. Иные попрятались, и даже секция Инквизиторов выглядела безлюдной. Как еще недавно безлюдными выглядели Русские Окраины на выставке. Тем не менее треск выстрелов был плотным.

Александров нашел на полу свою тень и шагнул на первый слой.