Воины видели. Но представить себе, что по этому желобу здесь катилась раскаленная магма, они не могли. Да и самому иномирцу телевизионные кадры, виденные им в детстве по телевизору, казались теперь словно воспоминаниями из навеянного бредом сна. Потому что на Изнанке даже ссылки на вулканы как таковые встречались очень редко. В связи с чем и создавалась уверенность, что сейсмическая активность планеты давно угасла и приближается к нулю.

Но то, что здесь когда-то катился лавовый поток, сомнений у Виктора не вызывало. Уклон вроде небольшой, но постоянный, чуть ли не идеально выверенный устроительницей природой. Причем диаметр сквозного русла постоянно увеличивался, а вскоре показалось и первое небольшое ответвление. В него можно было протиснуться ползком, но расплавленные породы там, видимо, текли медленно, потому и застыли. Скорее всего, и выход к самому морю отсутствовал. Так что обследовать его не стали. Чуть позже еще несколько подобных ответвлений пропустили, но зато сразу после них пошли все увеличивающиеся по размерам пещеры. Видимо, весь этот участок суши был вулканического происхождения и в глубокой древности здесь извержения проходили с большей активностью и постоянно. Тогда и образовалась длиннющая анфилада пустых пространств под скалами, по которым потоки лавы и вытекали в море.

Преследования здесь опасаться не стоило, разве что саниеровцам повезло невероятно: они заранее обнаружили выход отсюда и организовали встречный рейд. Но если бы такое случилось, жармарининцы наверняка уже столкнулись бы как минимум с засадой. Поэтому лорд-барон отослал очередного разведчика с сообщениями назад, а сам несколько замедлил продвижение, приступая к поверхностному осмотру попадающихся на пути пещер. Слишком уж его заинтриговала идея устроителей крепости возвести ее именно в таком глухом месте, но непосредственно на оконечности природного тоннеля. Получалось, что кто-то вначале отыскал проход в толще скал и только потом построил в нужном месте рукотворную твердыню. Потому как утверждать, что лаз пробивали только для выхода к морской воде и совершенно случайно наткнулись на тоннель, было бы полным нонсенсом.

Жаль только, что Шабен не имел морального права расходовать магические силы для просмотра скалистой толщи, впереди отряд могли ждать какие угодно трудности. Вот потому он лишь медленно шел да внимательно осматривался по сторонам. Но и это дало свои результаты. Одна из пещер нижним срезом резко поднималась вправо, стены сходились вместе, частично пряча за своим изгибом очевидный тупик. Но Виктор засомневался и послал туда Лейта с факелом:

– Глянь, что там? Дыра или каменный мешок?

Уже отойдя чуть вперед, услыхал взволнованные восклицания воина:

– Ого! Да здесь еще одна пещера! С озером!

Найденное подземное пространство оказалось началом новых величественных анфилад, которые, по предварительной ориентации, шли параллельно берегу и по идее могли вывести на противоположную сторону того самого залива, по которому прокатываются гигантские волны океанической зыби. При тектонических подвижках планетарной коры материковая платформа приподнялась с одной стороны, и лава, скорее всего, пошла по новому руслу, а эти пустые пространства так и остались с тех пор неприкосновенными.

Неприкосновенными для природы, но только не для разумных существ. Причем наличие двусторонней Платформы делало возможным вмешательство как людей, так и демонов. Уже во второй по ходу пещере, на противоположных ее сторонах, жармарининцы заметили построенные в два этажа полукруглые стены, ограждающие или прикрывающие собой нечто вроде алтарей. Алтари казались выдолблены из единых кусков монолитного черного камня и с одинаковой идентичностью просматривались как с человеческой, так и с демонической стороны. Практически чуть не каждый сантиметр рукотворных построек дублировался на другой стороне. И все они лицевой частью ориентировались на центр пещеры.

А ровно по центру между этих построек находилось на уровне пола углубление, а возможно, чаша из черного камня. Метра полтора в диаметре, но трудно рассматриваемой глубины. Вытекающий из озерка в первой пещере ручеек втекал в чашу по горизонтальному, изогнутому петлей желобу и точно по такому же желобу вытекал с противоположной стороны. Очевидно, поэтому на самой глади чаши не наблюдалось ни малейшего колебания, и она выглядела словно зеркало из черного полированного серебра.

Прежде чем заглянуть в эту чашу, Виктор обратился к одному из оставшихся с ним воинов:

– Беги как можно дальше вперед и разведай на расстоянии хотя бы одного километра. Потом сразу назад!

Когда тот сорвался с места и поспешил по новой анфиладе, командир попросил оставшегося Лейта:

– Обойди эту чашу с другой стороны, но близко не приближайся. Просто как можно выше поднимай факел.

Он словно чувствовал странные флюиды или излучения, исходящие из чаши, и повел себя вполне благоразумно, приближаясь к ней мелкими шажками и перенастраивая время от времени свой комплект магического зрения. Слишком уж странной казалась поверхность, и даже, несмотря на вкусную воду, которой разведчики утолили жажду возле озера, желание подойти сейчас и небрежно зачерпнуть жидкость рукой из углубления казалось кощунственным.

Но ничего страшного не произошло. Остановившись так, что носки сапог замерли всего в паре сантиметров от края чаши, Виктор стал всматриваться в воду, пытаясь рассмотреть дно и определить глубину. Даже свои новые умения сорок седьмого уровня применил, которые позволяли просматривать мутную толщу воды на несколько метров. Да так и замер, ошарашенно проверяя и перепроверяя полученные результаты. Но если отсутствие дна еще как-то можно было объяснить слишком глубоким колодцем, то вот отсутствие стенок совершенно не укладывалось в голове. Как Шабен ни старался определить наличие стенок, получалось, что он и все содержимое этой пещеры стоит на тоненькой фольге, а фольга эта покрывает бездонное, безбрежное озеро. Такое не укладывалось в голове и не поддавалось никакой логике.

Поэтому иномирец продолжил комбинировать составляющие своего магического зрения, так и стоя возле чаши и вглядываясь в неподвижное зеркало. И что-то произошло. Не так с черной чашей или жидкостью, как с сознанием и подсознанием. В глазах зарябили мельтешащие то ли образы, то ли воспоминания. Причем картинки менялись так быстро, что сливались в единый веер неразличимых завихрений. Страшным усилием воли Виктор попытался замедлить мельтешение и вырвать взглядом хоть одну, но постоянную картину, и это ему стало вроде удаваться. Но неожиданно в лицо полыхнуло жаром – и свет факела стер весь хаос странных иллюзий. Отпрянув назад, командир с недоумением воззрился на своего подчиненного:

– Ты чего?!

– Ваша светлость, извините! – стал спешно оправдываться Лейт. – Вы так опасно наклонились вперед, что еще мгновение – и рухнули бы в воду. А на мои предостерегающие крики совершенно не реагировали. Вот и пришлось факелом двинуть перед лицом, иначе не успевал.

Иномирец непроизвольно вздрогнул, представив себя в странной чаше, и у него вырвалось вполне откровенно:

– Молодец! Поступил правильно. А долго я так стоял?