– «Призрачный пес», – подсказала Нина, вспомнив название кондитерской, в которой попивала чай.

Мисс Ганнет засияла:

– Отлично! И велю ему ждать, пока я, то есть инспектор Дэвис, не приеду. И пусть ждет хоть три часа кряду – у нас будет предостаточно времени, дабы устроить шмон!

Вульгарное выражение явно доставило старой деве огромное удовольствие, и мисс Ганнет даже раскраснелась от накативших на нее чувств.

Нина же произнесла:

– Но как мы проникнем в «Золотой клюв»? Ведь рассчитывать на то, что мистер Осборн, следуя деревенской традиции, оставит дверь своего дома незапертой, мы вряд ли можем…

Мисс Ганнет рассмеялась:

– Тоже думаю, что он ее запрет, тем более у него там так много ценных вещей! И еще больше тех, которые должны быть надежно скрыты от чужих глаз. Однако, милая моя, ключи практически всех домов в нашей деревушке делаются у одного и того же слесаря, и открою вам страшную тайну: одним и тем же ключом можно открыть практически любой дом!

Нина не замедлила похвалить смекалку мисс Ганнет:

– Месье Пуаро будет в восторге, когда я ему поведаю о том, как вы нам помогли!

Старая дева, раскрасневшись еще больше, была явно польщена.

– Думаете, месье Пуаро снова приедет к нам и, быть может, даже навестит меня? Потому что во время своего первого пребывания он все время заходил к Каролине Шеппард, а со мной не общался…

– Вне всяких сомнений! Как только завершит свое дело крайней государственной важности в Египте, так сразу отправится прямиком в Кингз-Эббот.

Мисс Ганнет, взяв трубку телефона, отыскала в телефонном справочнике Кингз-Эббот номер аптеки и, зажмурившись, сказала:

– Так, мне надо войти в образ и настроиться…

И набрала номер. Когда Нина услышала на другом конце приглушенный голос Захарии Осборна, то мисс Ганнет голосом инспектора Дэвиса отчеканила:

– Осборн, это вы? Говорит инспектор Дэвис!

На том конце послышалось изумленное восклицание.

– Вы ведь узнали меня, Осборн? Так вот, у меня к вам крайне важное дело…

Завершив телефонный разговор, мисс Ганнет положила трубку на рычаг и хихикнула:

– Поверил, причем без малейших сомнений.

Испуганно взглянув на Нину, она добавила:

– Или вы думаете, что получилось недостаточно убедительно?

Нина горячо заверила ее:

– Вы были неподражаемы, Фелиция! Если бы я не знала, что это вы говорите, то тоже не сомневалась бы в том, что со мной ведет беседу этот грубиян Дэвис. У вас настоящий талант!

Старая дева опять зарделась:

– Мне это и Джеймс тоже говорил, причем неоднократно. Ах, милая моя, мы выведем на чистую воду его убийцу, этого подлого мистера Осборна!

Уже стемнело, когда они приблизились к «Золотому клюву». Аптека, погруженная во тьму, производила зловещее впечатление. Нина подошла к основному входу, но мисс Ганнет качнула головой:

– Нет, так нас может увидеть случайный свидетель. Лучше воспользуемся черным ходом…

Оказавшись у двери с обратной стороны аптеки, надежно укрытой от глаз посторонних, мисс Ганнет вынула из кармана плаща (снова накрапывал дождь) ключ от собственного коттеджа.

– Пришлось долго искать, так как я им и не пользуюсь…

Нина с волнением следила за тем, как старая дева поднесла ключ к замочной скважине – а что, если Захария Осборн заказал особые замки?

Не заказал, потому что ключ, войдя без малейших проблем, щелкнув, повернулся – и мисс Ганнет торжествующе распахнула дверь черного хода.

– Вы просто душка! – заявила Нина, целуя мисс Ганнет в щеку. – Теперь я понимаю, почему ваш Джеймс был от вас без ума!

Они прошли в аптеку и, оказавшись в подсобных помещениях, попытались сориентироваться.

Нина толкнула одну из дверей – и оказалась в помещении без окон, в котором что-то кипело и пыхтело. Это была действующая химическая лаборатория. Мисс Ганнет, зачарованно глядя на колбы и перегонные кубы, спросила:

– Он тут свои пилюли и микстуры производит?

Взгляд же Нины был прикован к груде небольших свертков, покоившихся на одном из столов. Осторожно взяв один в руки, она попыталась определить, сколько же он весит.

Но дело было даже не в весе, а в том, что эти свертки как две капли воды походили на тот, что она приобрела двадцать лет спустя в Нью-Йорке с целью подложить его Гумберту Гумберту.

Сверток с кокаином.

Причем на каждом из пакетов имелось клеймо в виде математического знака бесконечности.

Осторожно надорвав упаковку, она увидела мелкий белый порошок и дотронулась до него пальцем.

– Это мука? Или сахарная пудра? – произнесла явно далекая от подобных вещей мисс Ганнет. И Нина отрицательно качнула головой:

– Наркотик. Думаю, синтетический кокаин. Тот самый, который, как я теперь понимаю, Захария Осборн при помощи своего наркокурьера, стюарда на трансатлантическом лайнере «Орион», регулярно переправляет в Америку. А что, придумано гениально!

И это объясняло, что стюард с «Ориона» делал тогда, в день убийства, в Кингз-Эббот: он навещал аптекаря, дабы забрать у него очередную порцию наркотиков, перед тем как отправиться в новый рейс.

В страхе уставившись на пакеты, мисс Ганнет произнесла:

– Господи, нам надо немедленно вызвать полицию!

Осторожно запаковав пакет с кокаином (или, впрочем, иным наркотиком), Нина ответила:

– Мы это обязательно сделаем, только обратимся, конечно же, не к инспектору Дэвису. Не сомневаюсь, что он обо всем в курсе и, что называется, в доле.

Продажные полицейские, работающие на мафию, имелись не только в метрополиях, но, как оказалось, и в идиллических английских деревушках.

И не только в романах.

Нина первым делом отправилась в ту часть здания, которую занимал магазинчик, – и убедилась, что расписание «Ориона», лежавшее около кассового аппарата и привлекшее ее внимание, бесследно исчезло.

Значит, от Захарии Осборна не ускользнуло, что она проявила к буклету повышенный интерес, – и он его убрал. Если бы это не имело криминальной подоплеки, то аптекарь прятать бы его точно не стал, а оставил бы лежать на месте.

Но ведь не оставил.

Нина взяла трубку стоящего на прилавке телефона – и убедилась, что гудков нет. Так и есть, это всего лишь декорация, а не работающий аппарат.

Что означало: никто из посетителей, пользуясь отлучкой аптекаря, элементарно не мог позвонить отсюда без его ведома в «Три оленя».