Я впала в какое-то спасительное равнодушие. Мысли каждый раз благоразумно оборачивались во «все кончено, так какая разница кто, где, куда, и что со мной сделают»? Хотелось бы еще потерять сознание, но все никак не получалось…

Лукас кому-то звонил, грязно ругался, обзывая в том числе и меня. «Эта тварь» – самое мягкое, что я слышала о себе за все время полета. И я оказалась виновата в том, что у него не хватило последнего заряда на контрольный выстрел в голову министру…

Я же в свою очередь сильно сомневалась, что это моя заслуга. При мысли об Эрике, вздрогнула и жалобно заскулила. О Райане и Дэйране старалась не думать вовсе… Болело все разом: тело и душа, казалось, представляли собой одно месиво.

– Потерпи, девочка, – вдруг пугающе ласково отозвался с переднего сиденья Лукас. – Сейчас мы тебе поможем… Перепугалась, маленькая… Сейчас…

Я силой воли подавила свои эмоции и дальше лишь дрожала в беззвучных рыданиях всю оставшуюся дорогу. От запаха крови мутило не на шутку, и как только флайер приземлился, я рванулась наружу и согнулась в нескольких шагах, сплевывая желчь. Ноги затряслись и подогнулись, но меня перехватили за талию и не дали упасть. Лукас сунул мне под нос флягу, но я отрицательно мотнула головой.

– Предпочитаешь внутривенно? – усмехнулся он. – Хороший выбор, я тоже.

И потащил меня куда-то в сторону. Подняв глаза, поняла, что мы приземлились на небольшую каменную площадку, а далеко внизу плещется море. Непривычно мутная вода оставляла пенные разводы на черном песке, а в воздухе разливался сладковато-горький аромат.

– Что тебе нужно от меня? – прохрипела я.

– Любопытно стало, что они все в тебе нашли, что так перегрызлись? – Он помог мне взобраться на особенно большой уступ и подтянул к себе. – Ты обломала мне такую блестящую задумку в опере!

Выпрямившись, я хмуро уставилась в его лицо, еле преодолевая жгучее желание брезгливо сморщиться. Он производил жуткое впечатление, но что именно в нем отталкивало – сразу было не понять. Безумие… Чистое безумие сочилось лейтмотивом в каждом его движении, взгляде, словах. От него хотелось бежать без оглядки…

– Но твоя сольная партия в туалете стоила всего, – оскалился он, плотоядно облизываясь. – Ты божественно кричишь, Леа…

– Придурок! – рванулась я в сторону из его рук, и он, странное дело, не держал.

Только бежать было некуда. В двух шагах от меня начинался крутой обрыв. Я застыла лицом к морю, пытаясь отвлечься, выпрямиться, но звук неторопливых вальяжных шагов позади заставлял сжиматься.

– Ты думаешь, твой герой такой безупречный, Леа? – зашипел мне на ухо Лукас, и я зажмурилась. – Долго ты вытерпишь войну с его демонами, которых он пас все это время вдалеке ото всех?

Он усмехнулся.

– Просил тебя кричать, да? – выдохнул, касаясь губами уха. – Это заводит…

Я резко выдохнула и прикрыла глаза.

– А еще мы любим убивать, Леа, – шипел он мне на ухо. – И он тоже. Война, благие цели – всего лишь оправдание! Он не сможет от этого отказаться…

– Заткнись, – прорычала я, резко оборачиваясь.

Лукас скалился в зверской ухмылке еще пару секунд, довольный эффектом, потом вдруг резко изменился в лице, бесцеремонно схватил меня и потащил с площадки в сторону скал.

– Я его не виню, но он дурак, – заговорил быстро псих. – Лезет в мою работу, на мою территорию… в мои заказы… Нет, было весело, я даже порадовался вызову! А наблюдать за тем, как твои мужики грызутся из-за тебя, было особенно весело!

– Ты за этим меня выманил к Райану? – вдруг спросила я с интересом. Спина наконец выпрямилась, я тряхнула волосами и улыбнулась.

Лукас остановился и обернулся на меня.

– С тобой они бы никогда не договорились, – восхищенно улыбнулся он, заинтересованно вглядываясь в мое лицо. – И ведь я оказался прав.

– Умно, – похвалила я. – Тонко… а говорят, что ты ненормальный.

Я качнулась к нему и вплотную приблизилась к его лицу, улыбаясь.

– Ты – гений, – прошептала изумленно.

Лукас опешил и вдруг опустил голову, глядя на меня исподлобья совершенно растерянным недоверчивым взглядом.

– Не могу сказать того же о тебе… – вдруг злобно рыкнул он, хватая меня за волосы. – Что ты задумала?!

В его голосе наметилось недоумение и паника. Не была уверена, что смогу дожить до конца своей идеи, но выбора не было. Упала на колени и жалобно заскулила, меняя настроение на совершенно противоположное. Я плакала, жаловалась, не делая пауз в предложениях и сливая слова воедино, рычала и заламывала руки – в общем, вела себя совершенно невменяемо.

– А ну встала! – наконец зло рявкнул Лукас. – Что с тобой, мать твою?

Теперь пришло время истерического хохота, и я смеялась, как в последний раз, глубоко в душе надеясь, что это не так.

Лукас был очень умным психом. Понятия не имела, куда и зачем он меня притащил, но вряд ли просто полюбоваться на закат над морем. Он не упускал ни единой детали, планировал любой исход. Это место, живой щит в моем лице и перезаряженный бластер могли дать массу преимуществ. С бластером у моего виска он мог требовать всего, что угодно, и довольно долгое время!

Но все же он был психом. А психи крайне неустойчивы эмоционально. Лукас выхватил смарт, пытаясь стряхнуть меня с ноги:

– Когда включишь глушилку?!! – взревел он в трубку. – Я не могу лететь!!! – Свободной рукой нелепо вытер губы, слушая ответ, и тут же снова вскричал: – Я всадил в него всю обойму бластера!!! Он не выживет!!! Уговор выполнен!!!

Все оказалось прозаичнее: мы просто ждали "зеленый свет". Но это совершенно не входило в мои планы.

Лукас довольно убрал смарт и перевел на меня блестящие безумием глаза:

– А ну иди сюда! – схватил меня за руку и дернул вверх. – Надо скоротать время, умница… Сидеть тут придется долго… Давай повеселимся…

– А давай! – подначивала я, хотя внутри все тряслось от страха. – Давно не веселилась!

– Неправильный ответ! – Лукас перехватил меня за горло. – Ты должна кричать…

Я запрокинула голову, насколько смогла, и улыбнулась.

– Думаешь, буду кричать только потому, что ты захочешь, Лукас? А ты попроси, малыш! Проси на коленях! Твоим джинсам не хватает дырок и модных потертостей для вентиляции, а передо мной никто никогда не стоял на коленях!

Я несла чушь, но глаза психа округлялись все больше, а губы брезгливо кривились.

– Ты – больная… – изумленно выдавил он, ослабляя хватку.

– Можешь меня пожалеть, – надула я губы. – Или я могу тебя пожалеть… Давай пожалеем друг друга!

– Хочешь меня пожалеть? – оскалился он.

Кажется, мой репертуар дал трещину. Но репетировать мне было некогда.