Вечером очередного дня Феррари и вовсе перепугала меня. Волки подошли слишком близко, а девчонка охотилась. Кейел, Елрех и Роми подобрались, оголяя оружие и готовясь давать отпор стае, но в какое-то мгновение из-за сугроба метнулась желто-зеленая молния. Феррари прыгнула на волка, перегрызла ему шею, и на нее напали остальные. В первую секунду визга и завываний я бросилась в самую гущу, но меня удержал стоявший рядом Роми, и я опомнилась. Феррари полосовала хвостом волков, раздувала яркий капюшон и, прижимаясь к земле, шипела. Быстрыми выпадами ей удалось убить еще троих прежде, чем стая понеслась прочь. Окровавленная местность — не самое худшее, на что довелось смотреть в тот вечер. Феррари выбрала себе волка крупнее, а двоих других оттащила наша стая. Оголодавшие, они с озверением поедали себе подобных.

Весь остальной путь я фактически валилась с ног. Есть не хотелось, голода в принципе не чувствовала, но тело трясло от слабости. Я спала, сидя на Феррари — просто перевязывала себя ремнем, обнимала ее за шею и спала. Серое небо сливалось с таким же блеклым пейзажем. Ни день, ни ночь не приносили радости или облегчения. Вопрос Ив: «Сколько еще идти?» — я произносила в мыслях каждый раз, как открывала глаза. Роми больше не крутил дротики и постоянно стремился спрятать руки. Елрех, обладающая потрясающим зрением, огорчала, глядя на горизонт с неизменно недовольным выражением лица. К слову, я вовсе не видела горизонта — сплошная серость впереди. Вид Кейела пробуждал стыд. Не потому, что он повзрослел за эти дни: появилась глубокая морщина на переносице, и еще две возле носа и рта. И не потому, что выглядел уставшим: с впалыми щеками, с темными кругами под глазами и бледной кожей. Дело в шрамах. У нас не было трав, чтобы он мог избавиться от волос, и щетина покрывала лишь одну сторону лица. Сначала — щетина, после нескольких дней — вполне себе бородка. И может, бородка шла бы ему, если бы шрамы не стали выделяться так жутко.

На очередном рассвете солнце немного озарило небо, добавило красок серости. Темная кромка леса вдали казалась миражом.

— Мы близко, — безмерно порадовал Кейел.

Всю дремоту как рукой сняло. Откуда-то взялись силы, открылось второе дыхание, и я, сидя на Феррари, тихо рассмеялась. Волки трусили по снегу, выбирая дорогу осторожно, но иногда все равно проваливались до брюха. Тогда шаг замедлялся, но мы не останавливались, и двигались дальше пешим ходом. Где-то снег был выше колена, и из таких провалов приходилось выползать, а где-то лед покрывал легкий слой насыпи из мерцающих снежинок. Одежда стала тяжелеть быстрее и больше с того момента, как вдали появилась тонкая светлая полоска городских стен. И если до этого путь казался тяжелейшим испытанием, то последний рубеж при всех его спокойных условиях ударил наотмашь. Силы улетучивались с каждым метром, оставленным позади. Хотелось подогнать волков или оставить их и просто броситься к городу. Нетерпеливость раздавливала сдержанность. У высоких каменных стен, покрытых снегом и блестящей корочкой льда, Ивеллин расплакалась. Ромиар приблизился к Елрех, будто его миссия заключалась в ее защите. Кейел вышел чуть вперед, двигаясь к воротам. Я сняла варежки и гладила взволнованную Феррари по холке. Девочка ворковала и все сильнее жалась к земле.

Небольшую дверь в громоздких воротах отворили сразу же, но внутрь нас согласились пропустить не скоро. Эльфиор и высокий человек кутались в меховые плащи и долго переговаривались с Кейелом. Потом эльфиор помчался в город, а нас впустили и даже пригласили в деревянную пристройку у самой стены. Вот только возникла заминка. Впустили не всех.

— Я не оставлю Феррари за стеной!

Сердце колотилось, ноги дрожали не то от усталости, не то от страха. Кейел вновь заговорил с человеком на неизвестном языке. Елрех, вздернув подбородок, хмурилась. Ив просто тряслась от холода, переминаясь с ноги на ногу возле своего волка.

— Она нам жизнь спасала, — поддержал Роми на общем языке. — Смотри сюда, глупый человек. Он ведь понимает меня? — уточнил у Кейела.

Кейел ответить не успел, ответил сам верзила с мечом и курчавой бородой:

— Ну и чего ты хочешь? Зверюга опасная, — гнусаво протянул он. — Внутрь таких не пускаем.

Роми снял варежку, швырнул мне в руки. Я прижала ее к груди, стараясь успокоиться. Я останусь за стеной, если они откажутся впускать Феррари внутрь. Роми прав: девчонка за короткое время стала не просто моим питомцем, а нашей подругой, соратницей. Как это оставить ее на холоде и голоде одной? Роми дарил надежду уверенными действиями. Он вытащил дротик и сел перед Феррари. Смотрел ей в глаза, нанося порез на ладонь. Девчонка попятилась, прижимаясь брюхом к снегу, но Роми перехватил ее за морду, вынуждая остановиться. Ее ноздри широко раздувались, зрачки дрожали, она фыркала, но не двигалась.

— Смотри внимательно, глупец, — произнес рогатый, скидывая капюшон.

Его белые волосы лоснились под утренним солнцем. Острие дротика блеснуло, отразилось в песчаном глазе Феррари. Я вдохнула и забыла выдохнуть. Роми улыбался, медленно царапая морду малышке. От глаза к ноздре. Царапина быстро краснела, а у Феррари лишь дергалась кожа.

— Роми, хватит, — не выдержала я, шагнув ближе к ним.

Он выпустил лиертахона, и она мгновенно прильнула ко мне, едва не сбив с ног. Я присела на корточки и обняла перепуганную девчонку. Ее горячая, шершавая кожа касалась щеки, жилка на шее билась под ладонью.

— Молодец, милая. Хорошая девочка, — прошептала я.

— Ты впустишь ее или нет? — спросил Кейел.

— Не могу.

— Безжалостный человек, ты же видел, что она безобидна! — повысила голос Елрех, а Феррари дрогнула в моих объятиях, будто понимала, что речь о ней.

— Вы или проходите без нее, или я закрываю дверь.

Мы хотели отправить Ив внутрь, хоть она и вяло сопротивлялась. Но и тут все оказалось не так просто.

— Я должен находиться рядом с ней! — взбунтовался Роми.

— Ну и иди, — развел руками Кейел. — Будто я тебя все еще контролирую.

— Я не могу оставить Елрех.

Елрех, сидящая возле меня и поглаживающая Феррари, поморщилась и высказалась:

— Влюбленный дурак! Будто рядом с Вольным и Асфирель мне может что-то угрожать. Ты только глянь, сколько вокруг меня защитников. Отродясь такого не было!

Роми отвернулся, предъявляя нам на показ спину. Меховая куртка сияла из-за льда и снежинок. Спустя несколько секунд он бросил сторожу:

— Закрывай двери.

Мы сидели прямо под воротами. Холодный снег под пятыми точками — не самое худшее, что с нами приключалось. Хотелось есть, пить, согреться. Хотя слабое солнце теперь казалось очень жарким, как раз — согревающим.

— Я не понимал, что должен был делать, — делился Роми, разлегшись словно на пляже и сумев устроить рогатую голову у Елрех на бедрах. Она перебирала его волосы и улыбалась, разглядывая красивое лицо шан’ниэрда. — Наблюдал издали.

— Ночевал у меня на чердаке, — шмыгнув носом, подхватила Ивеллин. Поежилась, рассмеялась и продолжила: — Забирался туда по винограднику и через окно. Пока я работала во дворе, он пробирался в кладовую и съедал то, что я готовила.