Ян проснулся с ощущением, что его и самого побили камнями. Дикость, конечно, кто здесь мог причинить ему такой серьезный физический урон, скорее уж напугать до смерти, это да. Но боль была реальной и нестерпимой. Ян не без усилий поднялся на ноги и задрал рубаху, ощупывая исхудавшие бока. Все тело покрывали свежие синяки, кровоподтеки и ссадины.

— Прах меня возьми! — выругался он. — Что же это делается?

На него обрушилась фрустрация, Ян водил бессмысленным взглядом по каменным стенам лабиринта и по своему израненному телу не в силах смириться с тем, что он в тупике. За ним наблюдали перепуганные крысы, высовывая свои острые морды из-за камня. Крысы не пытались нападать или хотя бы стащить у него последние скромные запасы сушеных грибов и корений, они смотрели на Яна как на угрозу. Это обстоятельство окончательно заморочило голову несчастного. Кто-кто, а уж эти твари здесь чувствовали себя хозяевами и не отгрызли еще парню нос или уши только потому, что тот слишком чутко спал.

— Вот он мир грез и фантазий, — говорил Ян толи сам с собой, толи с крысами. — А может, я все еще сплю? — ощупал себя еще раз. — Нет, не похоже.

Прошелся по коридору, спугнув зверенышей, раздул еле тлеющий кристалл, порылся в карманах и стал изучать от руки начертанную карту лабиринта.

— Ну конечно! — понял он. — Пятое помещение! Здесь должно быть пятое помещение, к которому так и не сделали подкопа. Там-то, наверное, и схоронил Вед опасную реликвию.

Воодушевленный новой идеей Ян аж припрыгнул от радости, правда тут же поморщился от боли.

— Как же, как же мне туда проникнуть, если к нему и подкопов-то не сделано? — размышлял он вслух (появилась у него такая привычка за долгие месяцы скитаний). — У тех, кто эти норы рыл, поди и инструмент правильный был и провиант, а у меня что, только мозги и те как показывает практика, без Деиного направления не всегда спасают?

Но как бы Ян не уничижал свои умственные способности, а к некоторым выводам все же пришел и без помощи подруги. Если в обследованных тоннелях шлема нет, и он действительно спрятан в центральном зале, то отсутствие ходов не помешало Веду его отыскать, а значит к нему и без нор этих есть подступы. Это обстоятельство Яна радовало, но имелась одна загвоздка — он не был Ведом, а это означало, что способ проникновения в пятую залу может быть для него недоступным.

— Так или иначе, а попробовать отыскать этот лаз все же стоит, — решил Ян.

И как только он это решил, простой и действенный план нарисовался в его голове сам собою. Необходимо было исследовать все четыре коридора, которые, по его мнению, должны были привести к золотому святилищу, поискать тайный ход или просто попытаться разобрать древнюю кладку (все коридоры почему-то заканчивались тупиками). Тоже странное обстоятельство, если представлять их как проходы к центральному строению.

Недолго думая, Ян скромно позавтракал и отправился в конец первого коридора.

Последнее время Дея стала замечать за собой разного рода странности, и все они так или иначе были связаны с ее телом. Всегдашний здоровый румянец сделался каким-то лихорадочно-воспаленным, а тонкие губы припухли, окрасившись в сочный коралловый цвет. Впрочем, эта метаморфоза произошла не только с лицом — все ее тело набухало, словно весенний бутон.

Она перестала пить на ночь церемониальную кружку мятного настоя. Не помогло. Однажды даже пыталась прибегнуть к брусничной воде, чтобы снять отечность. Только день зря потеряла. И что бы Дея не делала, она продолжала наливаться какими-то странными соками, розоветь и спать на ходу.

Свою сонливость она приписывала бессонным ночам. Нет, терпеливый и чуткий Влад не лишал ее сна, как это делал Ян, просто мягкие перины отчего-то перестали быть уютными. Она ворочалась чуть не до самого утра, не могла улечься, нечто незримое мешало, давило изнутри, не давало расслабиться.

Последней каплей стала перемена в рационе. Купаясь однажды в озере и повинуясь какому-то дикому инстинкту, она схватила на плаву мелкую серебристую рыбешку и вгрызлась в нее зубами. Так и слопала бы, наверно, прямо с чешуей, не подоспей Велена. Русалка забрала у Госпожи рыбину, ловкими пальцами распотрошила ее и протянула Деи кусочек сырого розоватого мяса. Девушка жадно заглотила его, ища неспокойными глазами новую добычу.

— Давно ли у тебя были краски, Госпожа? — улыбаясь спросила Велена, ужа потроша для своей Госпожи очередную рыбешку.

И тут в Деиной голове мелькнула роковая догадка.

В этот день Озерные девы устроили настоящий праздник. Пели особенно задорно, сплели с десяток гирлянд из береговых колокольцев, чтобы обвешать ими свою Госпожу, радовались, смеялись и кормили Дею сырой рыбой, которую она, казалось, могла поглощать теперь тоннами.

— Я так слопаю всех обитателей своего же озера, — пожаловалась Дея, жадно глотая рыбу.

— Ну, что ты, Госпожа, — утешала ее изрядно округлившаяся Омелла, — щуплы размножаются с такой скоростью, что могут заставить озеро выйти из берегов, если не контролировать их популяцию. Я, например, по две дюжины за день съедаю, это помимо водорослей и жемчужной пудры.

— А жемчужную пудру ты зачем ешь? — удивилась Дея.

— Как зачем? Косточки-то у малышки с чего-то должны формироваться. Я зубов лишиться не хочу.

— Ах да, да верно, — соглашалась разомлевшая от еды Дея.

— Ты не волнуйтесь, Госпожа, — заверяла радостная Омелла, — мы твой рацион сами составим. И пудру приготовим, и водоросли, и все прочее. Радость-то какая, радость!

— Угу, — кисло соглашалась Дея.

— Ты не счастлива? — робко спросила Омелла.

— Я не знаю… — неуверенно начала Дея.

— Омелла! — прикрикнула на русалку Велена. — Что ты пристаешь к Госпоже с дурацкими вопросами. Извини ее, Госпожа, все русалки дуреют, когда носят дитя.

— Не ругай девочку, от этого дуреют не только русалки. Скажи мне лучше, что с Владом делать?

— А при чем тут Влад?

— В том-то и дело, что, скорее всего ни при чем! — чуть не плача воскликнула Дея.

— Да, это верно, не могла ты за неделю так обеременеть.

Дея внимательно себя осмотрела, провела рукой по слегка разгладившейся талии и нахмурилась.

— Что значит обеременеть? Не видно же ничего.

Русалка хмыкнула, — это смотря кому, — она задумалась, принялась загибать пальцы, что-то подсчитывая. — У тебя наверное уж недель семь, восемь если не больше.

— Нет, — замотала головой Дея, а потом вспомнила, что Яна она последний раз видела пару месяцев назад.

— У тебя максимум две недели, потом станет заметно, а через три недели, уже совсем не скрыть будет.