Практически в эту же самую секунду дверь в палату отворилась, и Кевин автоматически поздоровался с вошедшим: «Здравствуйте!» – протянул он неуверенно, еще не до конца осознавая, кем является этот полысевший человек в очках, накинувший сверху белый врачебный халат – возможно он был из медицинского персонала или же …

– Добрый день, – четко и уверенно отозвался вошедший человек.

Услышав этот голос, Виктория ощутила впервые в жизни, как ее глаза буквально округлились, превратившись в два блюдца, которые еще никогда до этого так пристально не всматривались в мир вокруг, пытаясь снять наваждение абсолютно сюрреалистичной ситуации, в которой оказалась путешественница, до мозга которой уже дошла информация от том, кто именно вошел не только в палату, но в саму жизнь юной журналистки с острова Сердца.

 – До начала остается совсем немного времени! – радостно объявил поставленный голос, что стоил не один миллион кредитов, и который прямо сейчас слушали десятки тысяч ушей, и на обладателя которого смотрели не меньшее количество вожделеющих глаз.

Одним из обладателей этих внимательных и очень цепких рецепторов восприятия являлся совсем еще юный молодой человек, который, слегка запрокинув голову, смотрел на голографическое изображение, которое проецировалось световым лучом из окна одного из прилежащих домов на ночное небо. Во дворе этого же дома находились десятки болельщиков и простых обывателей всех возрастов и полов, даже те, у кого дома были головизоры, только лишь для того, чтоб ощутить общность и с замиранием сердца громко проскандировать обратный отсчет до начала Великих Мировых Игр, которые, хотя и проходили в этом году в далеких странах Конгресса, но, тем не менее, являлись неотъемлемой частью культуры мира острова Сердца, которое сжалось в предвкушении настоящего праздника, который, хотя бы ненадолго, но подарит ощущение значимости чего-то большего каждому из его жителей – то самое ощущение причастности к чему-то большему, чем он сам.

Итак, возвращаясь к молодому человеку, который сидел на небольшом холмике, наблюдая, как меж домов собравшаяся толпа радостно вздымала руки к нему, как будто бы при виде чего-то абсолютно сверхъестественного.

В то же самое время подруга юного героя, в свою очередь, даже не смотрела на них, а лишь самозабвенно погружалась в затяжной поцелуй со своим возлюбленным, который одним глазком всё же поглядывал на то, что происходило вокруг.

Молодой зритель затем поднял свой взгляд на экран, который практически полностью закрывала голова подруги и, несмотря на это, искушенный зритель всё же прекрасно понимал, что же там происходило, отчего и его сердце переполнялось волнением.

Однако оно было не связано с какими-то там играми, где миллионы людей смотрят за примитивными забавами, которые сохранились с древнейших времен, приобретя вокруг себя раздутый ореол культурной значимости, помогающий отдельным лицам зарабатывать солидные суммы на аккумулированной энергии масс.

Вовсе нет, что его волновало больше даже, чем запах и прикосновения подруги, которая старательно работала языком внутри его рта, так это ведущий, на которого смотрела вся планета, включая и самого юношу, который отдал бы всё на свете, чтобы оказаться на его месте – на месте избранного, который сейчас являлся для значимой части населения планеты неиллюзорным центром вселенной. Даже несмотря на то, что сейчас рядом была возбужденная подруга, что, уже протянув свои руки, расстегивала джинсы лежащего на траве юноши, он все равно находился по большей части не здесь, в землях острова Сердца, но где-то там – на одном из центральных стадионов Конгресса, где уже местный президент взял слово у ведущего и стал с жаром толкать речь о важности этого момента, об объединении мира и, конечно, не забывал упомянуть о том, что эти Игры способствуют объединению народов. Молодой зритель не верил ни единому слову и, не отвлекаясь на ласки подруги, которая уже заставила его член подняться, смотрел за размашистыми жестами этого человека, который приветствовал как своих подданных, так и гостей из тысяч иных государств, что приехали на церемонию открытия.

И молодой зритель хотел быть ими – и ведущим, и президентом – но не по призванию, о, нет, юноша не хотел быть ни одним, ни другим, но он хотел быть великий актером, таким, что сможет сыграть их обоих и миллионы иных ролей, включая и самого себя, который слегка подрагивал под девушкой, в которую вошел, совершенно не волнуясь о том, что они находятся на вполне просматриваемом месте, – поскольку сам воздух вокруг изменился и, казалось, в эту ночь всем можно было то, что в обычной жизни они бы сделать никогда не рискнули. То же касалось и его персонально – однако ошибкой было бы думать, что этим выходом за рамки был какой-то там публичный секс. Нет, он позволил себе куда более дерзкую мечту – стать величайшим актером на всём белом свете, и эта дерзкая мечта была тем самым, что он поклялся никогда не отпускать от себя, внимательно следя за финальным отчетом:

– 5! – чувствуя, как готов уже взорваться, всё еще сдерживал свой внутренний голос юноша.

– 4! – ммм… слышал, как даже через хор скандирующих жителей стонет от удовольствия его подруга.

– 3! – хором повторили уже все жителей близлежащих домов.

– 2! – радостно улыбнулся, за мгновение до начала, президент на камеру.

– Один, – прошептал молодой человек в ту секунду, как его подруга, откинув голову, закричала, но была заглушена громким фейерверком, что взорвался на месте проекции и разлетелся геометрическими паттернами по всему небосводу, заставив всю наблюдающую за этим действом массу людей взорваться в экстазе.

И точно так же – сам юный зритель, не в силах более терпеть, в эту самую секунду испустил свое семя, однако не желая, чтобы подобной уловкой жизнь увела у него из-под носа то, чего он действительно хотел, а потому в момент экстаза юноша всем своим существом возжелал осуществления своей мечты, которая, казалась, взметнулась к самим небесам вместе с разноцветными огнями и, взорвавшись, там медленно стала растворяться.

Одновременно с этим юноша ощущал дрожь в теле подруги, что рухнула на него, дрожа и не давая своему другу определить, была ли эта дрожь одной лишь девушки или же целого мира, который, подобно лону молодой любовницы принял в себя своего любимого, что медленно, как физически, так и эмоционально возвращался к своему обычному состоянию. Казалось бы, ничего особенного не произошло, но, уже зная наверняка, что острая как бритва мысль уже посажена внутрь ее сердцевины и ни сегодня, ни завтра, ни может даже через несколько лет, но всё равно в течение жизни прорастет, обязательно прорастет то обещание, то чувство, которое испытал на мгновение молодой актер, возжелавший сыграть величайшую роль в истории мироздания.

 – Позвольте представиться, – учтиво поклонился вошедший, –Стивен Харт.

– Здравствуйте, – слегка неуверенно произнес Кевин, приподнявшись и как бы испытывая некое неудобство от того, что чужой человек застал его в довольно интимной обстановке, с подругой, которая, несмотря на то, что секунду назад еще дремала на груди своего дорогого друга, распахнула глаза, впившись ими в зашедшего человека.