Олегу стало стыдно. Он даже не удосужился позвонить в цех. Сидел и просто ждал, когда придет она и все за всех решит.

– Извини, я что-то зарапортовался… Еще Алтуфьева опоздала.

– Да что ты внимание обращаешь?! Считает она заказы хорошо? Ну и ладно. Слушай, давай пообедаем, я со вчерашнего дня ничего не ела…

Обедать они пошли в ресторанчик на Мясницкой. Открытый недавно, он был почти пустой. Полина села у окна – так можно было смотреть на Чистые пруды, людей, спешащих к метро, воду вдалеке и тополиный пух, перекатывающийся вдоль бордюра. Она сегодня встала рано по двум причинам – не хотелось утром встречаться с мужем и необходимо было успеть в типографию к началу первой смены. Сейчас ей спать не хотелось, но была усталость и резь в глазах от типографской краски, которой надышалась в цехе. Олег что-то говорил, постоянно требовал внимания к своим словам, соучастия и сопереживания. Она прислушалась – рассказ шел о его служебных подвигах в каком-то закрытом комитете. Она устало улыбнулась, кивнула и поддакнула:

– Да, да, так всегда и случается!

Но это было лишь формальное участие. Мыслями она была дома. Несколько дней назад Полина услышала долгие телефонные звонки, выскочив из душа с мокрой головой, пытаясь завернуться в полотенце, она схватила трубку и услышала сдавленный голос:

– Мужа ждешь? Ну жди, жди!

Затем звонившая стала рассказывать, как ее муж Костя встречается с женщиной, коллегой, и даже предложила самой все проверить. Потом раздались гудки. Полина положила трубку. С мокрых волос капала вода. Полина наскоро вытерла волосы, не укладывая, затянула их в хвост. Вместо приготовленного костюма она влезла в старые джинсы и белую футболку. На работу она не пошла. Не было у нее сил разбираться с плохо напечатанными буклетами, с дизайнерами и заказчиками. Ей нужно было побыть одной и все обдумать. Она поняла, что с их семьей произошла беда. Прошел почти год с того дня, как она заехала за Костей и выслушала его сбивчивые объяснения о походе в ресторан и ночевке у приятеля Валеры. Тогда она даже не обратила на это внимания. У них было так много дел, общих, семейных, они так спешили наладить жизнь – заработать денег, отремонтировать квартиру, заняться участком, который купили случайно и совсем дешево. Ей не хотелось обращать внимание на мелкую мужскую провинность, потому что она любила Костю и видела, что муж отвечает ей тем же. Она тогда сделала вид, что он говорит правду, а она никогда не сомневалась в его словах. Костя действительно относился к редкому человеческому типу – он не любил, не хотел и не умел врать. Полина это ценила. А потому решила этот его пьедестал не разрушать и тем самым не разрушать их мир. «А надо было, надо было обо всем расспросить, устроить скандал, заставить его оправдываться, чтобы он знал, как тяжело ждать всю ночь, выглядывать на лестничную клетку. Потом не находить себе места, ходить из угла в угол по квартире, потом лечь в постель, лежать там с холодными как ледышка ногами и пытаться унять сердцебиение. Чувствовать себя неврастеничкой. Обманутой неврастеничкой». Полина вспомнила, как она оглядела комнату – ремонт закончился, но вся мебель была сдвинута, валялись обрезки обоев, стояли пластиковые ведра с побелкой, коробки с книгами, одеждой, различными домашними мелочами громоздились по углам комнат. И только новый огромный книжный шкаф высился вдоль стены, образовывая букву «Г». Шкаф был сделан по чертежу Кости – муж просидел несколько вечеров за письменным столом, пока наконец не получилось то, что устраивало их обоих. Теперь все художественные альбомы и пластинки могли поместиться в это произведение искусства из дубового массива. Ее взгляд задержался на стенах – обои, дорогие, английские, они заказали их по каталогу. И кому это теперь надо? Костя в командировке, надо бы подождать его и вместе привести дом в порядок. Отговорившись на работе неотложными делами, Полина переоделась в старый халат и принялась убирать дом. Как будто порядок в доме поможет ей убрать грязь из ее жизни. К вечеру все стояло на своих местах, лежало на нужных полках. Уже стемнело, когда уставшая Полина устроилась на диване с чашкой чая и вазочкой конфет. Тяжелая физическая работа отвлекла ее на какой-то миг от мрачных мыслей, и сейчас она представляла, как Костя удивится порядку и чистоте, как будет рад лампе на тумбочке у кровати – он давно просил туда ее поставить, да Полине казалось, что лампа слишком громоздкая. Впрочем, ее раздумья опять прервал телефонный звонок, и Полина уже точно знала, что она услышит. Голос был тот же, интонации те же…

Вчера Костя приехал. Разговора не получилось. Муж, весь вечер не умолкая, как будто опасаясь вопросительного молчания, рассказывал о поездке.

Полина перевела взгляд на Олега и поняла, что едят они давно в полной тишине. Олег наконец заметил ее отстраненность и замолчал.

– Извини, я просто не выспалась. Тираж над душой висел. – Полина криво улыбнулась.

Олег серьезно на нее посмотрел:

– Тираж здесь ни при чем. Тебя волнует что-то другое. Если не хочешь, не рассказывай, а если хочешь, поехали на теплоходе прокатимся – до гостиницы «Украина», а там я тебя в такси посажу, и домой поедешь, отсыпаться. – Олег внимательно на нее посмотрел, и Полина не выдержала – заплакала.

– Давай не будем возвращаться в офис. Поехали на теплоходе покатаемся. Погода хорошая, доедем до Киевского вокзала. Давай?

Полина подняла голову. Олег участливо и с каким-то сожалением разглядывал ее. И она вдруг вспомнила недавний разговор с приятельницей.

– А кто этот импозантный мужчина, который тебя все время сопровождает? – В глазах знакомой светилось любопытство. – Очень интересное лицо!

Они столкнулись на открытии художественной выставки. Полина посмотрела на шефа. Высокий, с прямой спиной, с полуулыбкой на немного высокомерном лице, он шел к ней с двумя бокалами шампанского. Полина уже привыкла к своему спутнику, как люди привыкают ко всему повседневному. А окружающие привыкли видеть их вместе. Полина давно, еще в редакции, отметила молодого высокого, с густыми темными волосами, мужчину. Благородная легкая седина и очки придавали его лицу серьезность. Женская часть редакции уже успела состроить ему глазки, но, поняв, что он хороший семьянин, успокоилась и свела общение к хихиканью в редакционном буфете. Каково же было удивление коллег, когда поползли слухи о том, что он уходит из редакции, открывает агентство и зовет Полину в партнеры. «А он действительно очень интересный, не красивый, а именно интересный, и тетки все вокруг прямо стойку делают», – подумала тогда Полина и, взяв предложенный бокал, вложила в свою улыбку как можно больше тепла…

Сейчас ей вдруг захотелось все рассказать Олегу.

– Поедем.

Они вышли из ресторана, неторопливо перешли Чистопрудный бульвар, поймали такси и уже очень скоро сидели на палубе полупустого теплоходика. Запахло соляркой, и мимо них поплыла летняя Москва. Олег по дороге купил коробку конфет, воду, и Полина с каким-то детским удовольствием и любопытством выбирала одну за другой конфеты. Олег сидел напротив, щурился от солнца и придумывал, что бы такое еще сделать, чтобы ее развеселить или хотя бы отвлечь от грустных мыслей. Он давно догадывался, что в семье у нее что-то не ладится, но виду не подавал, хотя в душе и появлялись тайные желания – воспользоваться ситуацией и начать ухаживать за ней.