– Да нет, я давно собирался что-нибудь сделать такое…

– Будь проще, брат, не ищи приключений – они сами тебя найдут. Мы тут недавно в Кузьминках были – вот, где ужас-то. Расскажу как-нибудь на досуге. Что тебе Питер – тут в Москве-то не знаешь, как уцелеть.

С тех пор сталкер начал быстро поправляться. И то, чего с таким трудом пыталась добиться Ника, случилось само собой. Он совершенно избавился от прежней зависимости, не испытывал потребности оглушить себя дозой веселых грибочков, даже не помнил, что прежде не мог без них жить. Мысли о прошлом не причиняли уже той боли, все последние события отодвинулись куда-то далеко. Он вспоминал Каскадера, но как-то отстраненно. Словно встреча с ним произошла давным-давно. Сталкер чаще думал о том, как вернется на Китай-город, встретит Нику и эту ее сестренку. Он так и не добыл ей яйцо, о котором она просила. «Ладно, с этим успеется. Главное – я остался жив. А со всем остальным разберемся. Интересно, переживала она за меня? Все-таки я поступил по-свински, записку эту дурацкую оставил ей. Ну, ничего, она поймет, она простит».

Вскоре он уже пытался встать на ноги, сделать первые шаги. Врач, с одной стороны, был доволен таким прогрессом, с другой – умолял не торопиться.

– Вам же не хочется осложнений? Давайте, мы уж как следует вас подлечим.

Датчанин иной раз даже думал, что неведомый ему Дикий, наверное, решил оплатить врачу весь срок его пребывания в госпитале – оттого тот и уговаривает его задержаться. Но невольно поддавался на уговоры.

– Запомните, – убеждал его врач, – вам абсолютно некуда спешить. Для вас сейчас нет ничего важнее собственного здоровья.

И Сергей, расслабившись, думал, что торопиться ему и впрямь некуда: «Вот когда поставят на ноги – тогда и вернусь на Китай-город. К Нике». Да, все другие ниточки обрывались одна за другой, но эта у него пока осталась. Почему-то он совершенно не принимал в расчет, что девушка может его и не дождаться.

Когда он, бледный, бритый, появился на Китае, его почти никто не узнал. Он обошел станцию, осмотрел палатки: «Вроде, вот в этой Ника живет?» Но когда осторожно заглянул, на него оттуда уставился какой-то мужик.

– Чё надо?

– Тут знакомая моя вроде жила.

– Нет тут никаких твоих знакомых, – угрюмо буркнул мужик. – Иди себе мимо.

Датчанин решил, что перепутал, еще раз обошел станцию. «Да нет, совершенно точно – в этой палатке я тогда валялся. Куда ж прежняя-то хозяйка делась?» Самое интересное, что до этого он все же думал о встрече с Никой с некоторым испугом – боялся слез, упреков. Но вот теперь, когда она неведомо куда пропала, ему позарез понадобилось узнать, где она.

Наконец он наткнулся на знакомого персонажа. Леха Фейсконтроль, увидев сталкера, довольно хмыкнул:

– Так и думал, что ты еще объявишься. Чтоб Датчанин – да так просто дал себя убить. С тебя причитается.

И Истомин с изумлением почувствовал, что тот ему действительно рад – на свой лад.

– Слушай, а ты помнишь, девчонка тут была? Ника? Где она теперь? Не знаешь?

На его бледных щеках даже выступил слабый румянец.

– Много тут девчонок, – буркнул Лёха. – Одни уходят, другие приходят. Я за ними не слежу. Кажись, малая у нее заболела, она и свалила куда-то.

– Ее сестра?

– Не сестра, – буркнул Лёха, – найденка она.

– А куда она ушла?

– Без понятия, – помрачнев, сказал парень.

Кармен, увидев Сергея, бледного, как привидение, сперва испугалась. Когда он задал свой вопрос, отчаянно замотала головой.

– Ничего не знаю. Знаю только, что она к Оксе ходила. Я тут ни при чем. Ей нездоровилось, она и пошла.

Датчанин схватил ее за плечи, тряхнул.

– Зачем она ходила к Оксе?

– За травками. Я ничего не знаю.

Истомин похолодел. Он и так жалел, что свел Нику с травницей. Ему ли было не знать, на что способна Окса.

Слухи о его возвращении распространялись по станции стремительно. И, как обычно, хватало доброхотов. Один из таких подсел к нему вечером в баре. Датчанин не то чтобы хотел напиться – ему казалось, что от браги у него, наоборот, слегка прояснилось в голове. Его все еще донимали головные боли – следствие того удара.

– Слышь, ты девчонку ищешь? Худенькую такую, темненькую?

– Ну да. Ты что-то знаешь?

– Стакан нальешь – расскажу, что слышал.

Прихлебывая с довольным видом брагу, пьянчуга поведал:

– Кореш рассказывал – на Шаболовке в борделе новенькая появилась.

Датчанин нервно дернулся.

– Девка худенькая, темноволосая, а с головой у нее – беда. Только и знает повторять – «Меня зовут Ника». Видно, помрет скоро. Хотя, психи иногда долго живут. Видно, что-то ее напугало сильно или еще какая беда случилась. Для хозяина-то она – находка, конечно. Безропотная совсем, безответная, только каждому клиенту твердит одно и то же – Ликой, мол, ее зовут.

Датчанин скривился, приложил ладонь ко лбу.

– Лика или Ника?

– Может, и Ника, может, и Лика. За что купил, за то и продаю.

Сергей уронил голову на руки: «С какой стати Ника могла вдруг оказаться в борделе на Шаболовке? Хотя когда имеешь дело с Оксой, ожидать можно чего угодно. А если она и впрямь потеряла память? И куда делась эта ее девчонка? – Он представил себе Нику – с бессмысленным, безумным лицом, повторяющей каждому встречному мерзавцу свое имя. – Стоит ли ее искать, спасать? Если это действительно она, и она потеряла память, то ей без разницы, где находиться. Значит, что? Оборвалась еще одна ниточка – и, может быть, самая главная. Девчонка спасла меня, а я даже не сумел ее защитить? Надо все-таки проверить – кто там, в борделе на Шаболовской, она или нет? Много времени это не займет».

Время утекало, как сквозь пальцы. Нике каждый день делали уколы, и каждый день она с ужасом ждала, что именно в этот раз ей введут какую-нибудь гадость, вызывающую искусственные роды. А медсестра, казалось, получала удовольствие, глядя на то, как бледнеет девушка при ее приближении.

– И чего это мы так переживаем? Это по меньшей мере неразумно – ведь если с ребеночком что не так, слезами горю не поможешь, только нервы испортишь вдобавок. Что-то ты сегодня бледненькая. Дай-ка руку.

И она с притворной озабоченностью слушала пульс.

– Ничего, скоро уже все решится. Тебя от нас заберут. Еще пожалеешь – ведь здесь тебе все условия создавали, а там, куда тебя отправят, с тобой церемониться не будут. Ну, ребеночка-то заберут потом, конечно. Если ты его вообще доносишь. Там ведь, знаешь ли, не курорт.

– Куда меня отправят? – хрипло спросила Ника. Но медсестра только многозначительно закатила глаза.

– Руководству виднее. Как бы то ни было, вопрос решится на днях.