– Господи, Джона! – с притворным возмущением восклицаю я. – Ты совершено несерьезно подошел к нашим отношениям.

– А потом мы будем строить планы.

– Мне главное, чтобы ты не закрутил роман с Лили, твоей соседкой.

– На самом деле ее зовут Герти. Она выше меня ростом и может уделать меня в армреслинге. Я ни за что, ни за что не стану встречаться с девушкой по имени Герти, ведь если мы поженимся и она захочет взять мою фамилию, ее будут звать Герти Григгс.

Впервые за несколько дней я смеюсь, а затем делаю глубокий вдох и встаю.

– Я готова.

Мы подходим к стойке, и я вежливо спрашиваю о Тейт Маркхэм, надеясь, что она сейчас живет под этим именем. Администратор просматривает список и качает головой.

– Вы уверены, что она здесь? – спрашивает девушка.

– Нет, но нам так сказали.

Она стучит по клавиатуре, и меня охватывает тошнотворный страх. Я молюсь о том, чтобы не пришлось начинать все сначала. Администратор качает головой, и я слышу, как Григгс откашливается.

– А нет ли рядом хосписа святого Винсента?

– Соседнее здание.

Я выдыхаю с облегчением и благодарю ее, прежде чем выйти.

– А в чем разница? – спрашиваю я у Григгса.

Он пожимает плечами.

Когда мы входим в хоспис, я проделываю то же самое. Через пару секунд я вижу, что администратор нашла имя и внимательно в него всматривается.

– Тейт Маркхэм была здесь, – объявляет она.

Я чувствую, как Григгс обнимает меня за талию. «Была». Что значит «была»? Глагол «быть», форма прошедшего времени. Значит ли это, что ее больше нет?

– Она выписалась.

От облегчения я готова повиснуть у нее на шее, перепрыгнув через стойку.

– Выписалась? Это не эвфемизм? Действительно выписалась?

Женщина смотрит на меня озадаченно.

– Она выписалась шесть недель назад.

Шесть недель назад мой мир перевернулся с ног на голову. Приехал Григгс. Мальчик на дереве начал приводить всхлипывающее существо на наши ночные встречи.

– Какого это было числа?

Она смотрит на нас, и я почти вижу, как дверца в ее душе захлопывается.

– Мы обязаны сохранять в тайне личные данные и не можем просто так вам их выдать…

– Прошу вас, – умоляю я, доставая из бумажника школьное удостоверение. – У нас с ней одна фамилия. Я могу показать вам ее фото. Это моя мать, и я ее шесть лет не видела.

Администратор смотрит на меня, затем на Григгса, и мне кажется, что она сейчас тоже растрогается, но затем она начинает снова стучать по клавиатуре.

– Она выписалась шестнадцатого сентября.

Я смотрю на Григгса.

– В последний раз я видела Ханну пятнадцатого числа.

– Уверена?

– В ночь на пятнадцатое у нас всегда проходит назначения предводителя, а я пошла утром, сразу после собрания. Мы поругались.

Я снова поворачиваюсь к администратору.

– А она сама выписалась? – спрашиваю я.

– Нет, – отвечает женщина, глядя на экран.

– Ее забрала Ханна Шредер?

– Нет. – Администратор наклоняется поближе к монитору. – Ее забрал Джуд Сканлон.

– Джуд, – взволнованно шепчу. – Боже мой, Джона. Я познакомлюсь с Джудом.

– Джуд Сканлон? – повторяет Григгс. – Ты никогда не упоминала никакого Джуда Сканлона.

– Упоминала. – Я поднимаю взгляд на женщину. – Спасибо.

– Удачи вам, – отвечает она.

– Он и есть тот кадет, – объясняю я по пути к выходу. – Я вам рассказывала, как он посадил маки.

– Тейлор, – говорит Григгс, и по его лицу я понимаю, что здесь что-то не так. – Джуд Сканлон не просто кадет. Это Бригадир.

Я в шоке, но все наконец-то начинает сходиться. Мы возвращаемся туда, где припарковали машину, но она отказывается заводиться. Григгс пытается починить ее, а я сажусь на обочине и звоню домой с его телефона. Трубку берет девятиклассница, которая тут же подвергает меня допросу, выясняя, где я, когда вернусь и вернусь вообще, и рассказывает что-то про мистера Палмера и некого военного, которые забрали Джессу сегодня утром. Я прошу дать трубку Раффи и через несколько секунд слышу ее знакомый голос.

– Где ты? – спрашивает она, и ее тон передает не меньше пяти различных эмоций, в том числе недовольство, тревогу и облегчение.

– Что там у вас? – задаю я встречный вопросы.

– Сама не знаю, – вздыхает она. – Мистер Палмер и Бригадир забрали Джессу сегодня утром и до сих пор не вернули. Пожалуйста, скажи мне, что они не серийные убийцы.

– Нет. Обещай мне, что больше не станешь повторять эту теорию.

– Обещай, что ты вернешься.

– Конечно вернусь. Почему они забрали Джессу? Ты не можешь узнать через отца Чеза?

– Отец Чеза в бешенстве. В жутком бешенстве с большой буквы «Б».

– Он узнал, что Чез забрался в полицейский участок?

Я вижу, что Григгс поднимает голову и ждет ответа.

– Чез здорово вляпался, – говорит она.

– Что, сидит в тюрьме или красит весь город? – пытаюсь пошутить я.

– Тейлор, отец с ним не разговаривает.

Я понимаю, что Раффи не настроена на шутки.

Я смотрю на Григгса и прикрываю трубку рукой.

– Отец Чеза с ним не разговаривает. Он тебе об этом сказал?

– Вот черт. Нет, – ошарашенно отвечает он. – Ему нелегко придется.

Я возвращаюсь к Раффи, которая продолжает говорить.

– …И Чез ужасно расстроен. А хуже всего то, что он не говорит им, где вы, и здесь как будто идет холодная война. Его отец сказал, что никогда больше не станет ему доверять. Ты уверена, что у вас все в порядке?

– А у тебя?

– Разумеется, нет, как же иначе? Ты сбежала, Джессу забрал человек, которого вы обе подозревали в серийных убийствах, Бен читает Ветхий Завет и постоянно цитирует то отрывки про страшную кару, то высказывания Джоны Григгса, а Чез в таком унынии, что вчера полночи молчал.

– А вторую половину ночи вы чем занимались? – спрашиваю я.

– Очень смешно, Тейлор. Возвращайся домой и перестань все усложнять, – гневно одергивает меня она.

– Я не могу найти мать, так что все действительно сложно.

– Так сделай все проще и возвращайся домой.

– Верни Джессу. Я скоро буду.

Григгс садится на обочину рядом со мной, держа какую-то деталь, которую вытащил из двигателя. Я вижу, что он понятия не имеет, как чинить машины, и чем больше смотрит на нее, тем больше запутывается. Я не знаю, на чем сосредоточиться и в каком порядке. Начать ли мне с матери, которая по неведомой причине выписалась из хосписа? Или с Бригадира, который, как я только что выяснила, является другом ее детства? Или с Раффи, которая беспокоится за Чеза? Или с Джессы, которую прямо сейчас допрашивают? Или начать с Григгса, с которым я… с которым я что? Я даже не знаю, какие слова подобрать. Мы занимались сексом? Или любовью? Просто переспали? Могу ли я считать его своим парнем? И Ханна – какое отношение к этому всему имеет Ханна?