– Нам придется сесть на поезд до Ясса, а потом добираться уже оттуда, – говорить Григгс. – Придется бросить машину.

Я поворачиваюсь к нему и качаю головой.

– Из-за тебя у меня выработалось отвращение к поездам до Ясса, – говорю я и набираю справочную. – Полицейский участок Джеллико, – прошу я.

Григгс смотрит на меня как на сумасшедшую. Меня соединяют, и я жду, пока кто-нибудь возьмет трубку. Потом я называю свое имя и прошу позвать Сантанджело-старшего. Не проходит и трех секунд, а он уже на другом конце провода.

– Тейлор? Где ты? – Мне не нравится его тон.

– В Сиднее. Джуд Сканлон рядом с вами?

– Нет. Джона с тобой?

– Да.

Я слышу первый вздох облегчения. Оба пропавших подростка найдены. Можно поставить галочку.

– Скоро вас ждать? – Он переключается на более сдержанный тон.

– Зависит от Бригадира. Можете передать ему просьбу? Скажите, чтобы он встретился с нами в хосписе. В том, откуда он забрал мою мать шесть недель назад. Он может позвонить туда или на телефон Джоны. Скажите ему, что я хочу знать, где моя мать и Ханна, и еще я хочу, чтобы Джессу Маккензи немедленно вернули в школу.

– Еще что-нибудь? – теперь его тон становится сухим.

Я уже готова сказать «нет» и повесить трубку, но в последний момент передумываю.

– Да, вообще-то есть еще кое-что, – отвечаю я. – Я тут встретила мальчика, которого знала в детстве. Когда ему было восемь лет, мать оставила его на две недели с педофилом. Полагаю, об отце Джоны вы знаете все, что только можно знать, как и то, что мой отец мертв, а мать бросила меня несколько лет назад, и одному Богу ведомо, что там за история у Джессы. Я вот что хочу сказать, сержант: нам тут очень не хватает надежных взрослых, так что вы просто не имеете права полыхать праведным гневом на Чеза и, если планируете и дальше не разговаривать с ним, когда единственный его проступок заключается в том, что он хотел, чтобы у меня было то же, что есть у него, вы меня ужасно расстроите, и знаете что? Я уже устала от этих бесконечных разочарований. Вы понимаете, о чем я?

Он какое-то время молчит.

– Мы просто хотим, чтобы ты вернулась. – От его ласкового тона хочется расплакаться, но сейчас мне нужна моя злость, иначе я не смогу двигаться дальше.

– Зачем?

– Потому что твоя мать этого хочет, и если бы она знала, что ты где-то там встречаешься Бог знает с кем, это бы…

– Мне не нужны нотации, – перебиваю я. – Только ответы. Прошу вас.

Я слышу, как он вздыхает.

– Я поговорю с Чезом и передам Джуду твою просьбу, а он даст тебе ответы, Тейлор.

Я кладу трубку. Григгс ошарашенно смотрит на меня.

– Иногда ты меня просто пугаешь.

Я возвращаю телефон и кладу голову ему на плечо.

– Как думаешь, Бригадир приедет за нами? – спрашиваю я.

– Сейчас одиннадцать тридцать, – отвечает он. – Ехать до нас часов шесть, максимум – семь. Готов поставить два триллиона долларов, что он будет здесь ровно к шести вечера.

Григгс оказывается прав, и я говорю, что мне придется всю жизнь копить два триллиона долларов, а он возражает, что готов дать мне на это не больше семидесяти лет. Бригадир останавливает машину возле хосписа и выходит к нам. Он явно недоволен. Как и в случае с Григгсом, я впервые вижу его без формы да и вообще впервые могу как следует рассмотреть. Видимо, я дрожу, потому что Григгс наклоняется ко мне и шепчет, чтобы я не волновалась. Бригадир замечает это, и он не в восторге от происходящего. Его взгляд говорит: «Я знаю, чем вы занимались этой ночью».

– Ханна места себе не находит от тревоги.

– Правда? – говорю я. – Что ж, теперь она понимает, что я чувствовала последние шесть недель.

Он игнорирует мои слова и поворачивается к Григгсу.

– Я отвезу тебя домой, Джона. Нам в любом случае возвращаться через два дня, так что не вижу смысла тебе ездить туда-сюда.

Я не могу сдвинуться с места. Я приклеилась к Григгсу, не желая отпускать его. Я проникаюсь ненавистью к этому человеку просто за то, что он предложил такое, но Григгс лишь мягко усаживает меня на пассажирское сиденье.

– Сэр, я бы предпочел вернуться.

– Я не предлагаю тебе выбора, Джона, – тихо говорит Бригадир.

– Сэр, либо вы отвезете меня туда, либо я буду добираться сам, но в лагерь я вернусь.

Григгс даже не покрывается потом, что удивительно, потому что я знаю, как он уважает Бригадира. Джона садится на заднее сиденье и спокойно пристегивается. Бригадир смотрит на него в зеркало заднего вида.

– Лучше было бы оставить все так, как было три года назад.

«Все» – это, видимо, наши с Григгсом отношения.

– Как вы поступили с Нани? – огрызаюсь я. – У вас был выбор. Вы могли держаться от нее подальше, но вы вернулись.

Он не двигается, глядя прямо перед собой.

– Где моя мать? – спрашиваю я.

Бригадир заводит машину и выворачивает из узкого переулка.

– Где они? Моя мама и Ханна?

– Сейчас мы к ним не поедем.

– Остановите машину! – возмущаюсь я.

Он продолжает ехать вперед.

– Я хочу увидеть их сейчас же. – Я отстегиваю ремень безопасности. – Остановите машину.

Бригадир не останавливается, и я набрасываюсь на него с кулаками. Машину немного заносит, и Григгс высовывается с заднего сиденья и хватает меня.

– Тейлор, успокойся, – твердо требует он, не выпуская меня.

Бригадир скидывает скорость и тормозит на обочине. Я так зла, что мне, как никогда, хочется сделать ему больно.

– Скоро, – говорит он, и я понимаю, что заставила его запыхаться. – Тейт так хочет, Тейлор, и тебе, возможно, это кажется ужасной несправедливостью, но нам придется выполнить ее желание.

Я немного расслабляюсь, и Григгс отпускает меня.

– Сэр, – начинает он, и в его голосе что-то меняется. – Скажите ей правду. Пожалуйста.

Я не понимаю, о чем речь, пока Григгс не наклоняется вперед.

– Ее мама лежала в хосписе. Моя бабушка тоже там была. Я знаю, что это значит.

Бригадир смотрит на меня, и я вижу, как он сглатывает. Все постепенно начинает вставать на свои места.

– Ей недолго осталось.

Я слышу какой-то звук. Будто животное кричит от боли. Потом я понимаю, что этот звук вырывается у меня из горла. Я выскакиваю из машины и бегу прочь от них. Слышу стук тяжелых подошв за спиной, а потом меня хватает сильная рука. Это заставляет меня остановиться, но я выкручиваюсь из хватки Бригадира и начинаю его колотить. Моя рука сжата в кулак, я кричу от ярости, и мне больно от избытка чувств. Какое-то время он позволяет мне бить его, как будто со всем смирился. Потом сильно и резко хватает меня за руки, прижимает к себе, заставляя уткнуться лицом ему в грудь. Я слышу, как под щекой бьется его сердце.