зарегенерировать сама, значит ещё и очень сильно выдохлась в бою.

— Диану ранил полководец, — очень нервно сказал Быстров. — Женя, тут требуется постоянное преобразование крови. К Берёзину телепортировать не стал. Он уже не молод…

Два постоянных преобразования крови. Я ещё до конца не восстановился после битвы в Немет-Мадир, чтобы сделать подобное… Относительно Браун у Исаева всё не так плохо, но без преобразования крови его не спасти

Я оценивающе смотрел на Браун и с каждой секундой всё больше ужасался от выбора, который мне предстояло сделать. Либо спасу одного, либо другого. Если делать по — правильному, то я должен исцелить Диану Браун, но как же тяжело было принять это решение…

— Лечи в первую очередь ассасина, — прохрипел Исаев. — А потом, если хватит сил, меня.

Саня с трудом говорил слова. Его организм держался из последних сил.

— Хорошо, так и сделаю… Саня, пожалуйста, не отрубайся.

Я подошёл к Роме и брызнул своей кровью на тело Браун. Порез руки у меня оставался ещё не затянутым.

— Сними защиту крови, — достаточно зло произнёс я.

К чему эти несколько потерянных секунд на разговоры? Понимает же, что у меня не получится преобразование, если она не снимет защиту.

Браун посмотрела мне в глаза. Не знаю, что она пыталась понять, но защиту ассасин не снимала.

— Не доверяешь мне? Сдохнуть хочешь? Да пожалуйста! Мне, скажу честно, совсем не хочется отдавать годы своей жизни на твое лечение!

— Тогда не отдавай, — холодно ответила ассасин.

— Заткнись и сними защиту. Страна сейчас точно не в том положении, чтобы терять ассасина.

Браун смотрела на меня всё так же недоверчиво. Это начинало изрядно бесить.

— Диана, — вмешался в разговор Быстров. — сними защиту.

Теперь Браун одарила недоверчивым взглядом Рому, но всё же его послушала. Не знаю, чем была вызвана эта заминка — возможно, это просто характер девушки. В войну она прославилась, как самый жестокий советский ассасин. Браун никогда не брала врага в плен, если на то не было задания. И убивала она абсолютно всех вавилонцев, будь то солдат или мирный житель.

Я создал преобразование крови сразу, как Браун сняла защиту. Сделал это со внутренней злостью, буквально пересилив себя. На одной чаше весов ассасин, на другой среднеуровневый маг. Казалось бы, выбор очевиден, только было одно важное уточнение — этот среднеуровневый маг мой лучший друг. Тот, кого я знаю с самого детства. Тот, кто пережил со мной уничтожение Сарова и дальнейшую жизнь сиротами…

Закончив с Браун, я сразу же подбежал к Исаеву. Моя кровь ещё оставалась на его теле. Анализ преобразования крови не обрадовал. Всё потратил на Браун… Оставалось только целительство через меланис.

Самая главная проблема в лечении мага найти кровь. Для переливания нужна кровь с тем же уровнем меланиса, вплоть до сотых значений. Причём даже так кровь может не прижиться.

Если маг перестал держать минимальное усиление, то можно считать он мёртв. Кровопотеря для мага более серьезная угроза, чем ранение внутренних органов.

— Женя… — прошептал Исаев. — Какие мои шансы?

— Нужна кровь. Мне не хватает сил на второе преобразование крови, — я повернул голову. — Глеб, надо в больницу!

Саня схватил меня за руку.

— Женя, позаботься о моей семье. Позаботься о Полине.

— Обязательно. Саш, сейчас доставим тебя в больницу, найдем кровь…

— Не надо в больницу. Я уже не жилец. Ты, как лекарь, это понимаешь.

— Глеб, что встал столбом! Давай в больницу!

Саня сжал моё запястье сильнее.

— Женя, помнишь портсигар «двадцати лет выслуги»? Он ещё у тебя?

— Да.

— Докури его до самой последней сигареты. Проживи долгую жизнь.

— Саня…

— Я в тебя верю. Защити нашу страну.

Исаев отпустил мою руку. Сказал нужные слова и дал дуба со спокойной душой… Мои глаза заслезились, и я опустил голову. Рядом послышался звук удара — Браун добила паука.

— Извини, — довольно громко сказала девушка-ассасин. — Мне жаль, что из-за меня у тебя не получилось спасти друга. Но это война. Слабый умирает — сильный выживает.

Отвечать я не стал. Был небольшой порыв перейти в словесную перепалку, но я сдержался. Злиться скорее стоило на себя. Это я не справился. Это я не спас Исаева.

Глеб положил руку мне на плечо.

— Женя, ты сделал всё, что мог.

— Главное результат, а не то, сколько ты сделал, — я встал и приложил два пальца к виску, чтобы наложить баф на «собранность». — Глеб, запроси у штаба новое задание. «Отдых», пожалуй, на этом закончим.

Ко мне подошёл Быстров.

— Сколько ты не спал?

— Трое суток.

— Я свяжусь со штабом. Ты сейчас не в состоянии драться, как психологически, так и физически.

— Рома, я ассасин. Сам понимаешь, сколько я могу.

— И всё-таки я свяжусь по телепатии с Тереховым. Дам рекомендацию отправить тебя домой на двенадцать часов. Чтобы выспался, увидел семью и был готов драться с любым врагом. Я скажу своё мнение Терехову, а там уже пускай он решает. От монстров мы немного уже отбились. Ситуация стабилизируется.

Через пару минут пришёл личный приказ от Терехова на мой отдых. Ровно двенадцать часов, и потом с новыми силами в бой. Возможно так действительно лучше. Мне требовался отдых, да и Глебу тоже. Мы знатно измотались за эти три дня.

Возвращаясь домой после долгой миссии, я всегда даю троекратный звонок. Это, так сказать, мой опознавательный знак, чтобы сразу узнали. Но на этот раз я решил дать только два звонка. Три — создали бы ложную радость.

Дверь, посмотрев в глазок, открыла Юля.

— Женя!

— Папа!

— Подождите обнимать, — сказал я, перейдя порог квартиры. — Я очень грязный.

— Да что нам эта грязь! — возразила Юля. — Главное, что ты дома. Надолго?…

— Двенадцать часов.

Радость на лице Юли и Сони сменилась на небольшую обеспокоенность. Они почувствовали в моём голосе — что-то не так, я пришёл с какой-то горестной новостью.

Жена и ребенок Исаева были в маленькой комнате. Скорее всего Валя уже уложила Полину спать, и сейчас она не встает, чтобы не будить ребенка. Да и Валя, наверно, решит, что лучше не портить воссоединение семьи после долгой разлуки.

Надо собраться с мыслями и сказать про Сашу. Приносить плохие вести — это как второй раз переживать событие — разделяешь боль вместе с человеком, которому принёс тяжелую весть.

Я снял обувь и поцеловал Юлю. Не удержался. Хотелось почувствовать хоть немного тепла.

— Всё хорошо? — обеспокоенно спросила жена.

— Пока не остановим нашествие тварей — хорошо не будет.

— Ты голодный? Сходи в душ, и я тебя покормлю. Сегодня готовила плов.

— Голода не чувствую, но поесть всё