Не нужно было ему меня спрашивать. Все равно себе не хозяйка.

Брал бы и все.

— Ты очень сильно меня разочаровала.

До меня доходит, что Толя со мной прощается, и опускаю глаза.

Он сделает это. Сделает, как обещал. У меня дрожат губы, но я заставляю взять себя в руки.

— Мне жаль, Ника. Мы решили, он должен увидеть, как ты умрешь.

— Кто — вы? — спрашиваю я.

Уже ничего не страшно и это развязывает язык.

— Я и брат его отца. Алекс зарвался. Он должен был шкуру с тебя, суки драной, заживо снять. Он тебя замуж взял. Когда отдаст документы, я тебя пришью.

Значит, дядя…

Он рассказал, что на самом деле стало с мамой Алекса, рассказал про его слабое место. Давно ли они в сговоре? Не похоже. О нашем браке Толе не дядя донес, а старый приятель. Я вспоминаю события тех времен и, кажется, что они были тысячу лет назад. Видимо, дядя Сергей вступил в сговор с Толей перед самым убийством отца… Когда тот лишил Алекса наследства. Старый, как мир мотив: корысть. Расправившись с отцом, подставив Беспредельщика с братом, он мог сам побороться за наследство.

— Это он рассказал про их мать?

Я вспоминаю голубые глаза свекрови, ее ослепительную молодость.

— Не только рассказал. Посоветовал, что с тобой сделать.

Алекс не зря хватался на помолвке за пушку.

Ты и сейчас меня не подведи, я на тебя надеюсь…

Пять минут.

Я жду «мустанг», поэтому, когда на дороге появляется одинокий мужской силуэт, не верю глазам. На часах ровно пять. Мощная фигура замирает: плечи угрожающе расправлены, в руке, не скрываясь, он держит пистолет.

Беспредельщик неотвратимо направляется к нам, не обращая внимания на охрану Толи. Те как тени шныряют на обочине в степи, не решаясь подойти к дороге. Он идет к внедорожнику, никого не боясь.

Я не дышу, накрываю рот ладонями, и вновь за него молюсь.

Алекс останавливается метрах в десяти от лобового стекла.

— Мне нужна моя семья! — орет он. — Понял, Захаров? Покажи мою жену!

Толя приоткрывает дверь. Медлит, размышляя, и резко выходит, чтобы его не приняли за труса. Светлана с Полинкой держатся где-то за машиной, я оглядываюсь, но не вижу их, и сердце пускается вскачь. Возможно, они во второй машине, которую не видно отсюда…

Я напряженно вглядываюсь в темноту, а затем вновь смотрю на Беспредельщика и Захарова. Непримиримые враги, они стоят напротив друг друга, связанные по рукам и ногам. Толя ничего не сделает, пока не убедится, что документы у него, и Алекс ничего не выкинет тоже, не зная, где я, что со мной…

— Она в машине.

— Я хочу ее увидеть!

У Алекса взбешенный голос. Он оглядывается, подмечая охранников, которые, как стервятники следят за ним.

Затем взгляд возвращается к бывшему.

Я не вижу выражения его глаз, но по позе, голосу читаю намерения. Как тогда, с заминированным «мустангом» или в гостинице, он готов на всё.

— Первая пуля твоя, — предупреждает он, — если что-то пойдет не так. Позови Нику.

Мой бывший оборачивается, глядя в глубину салона.

— Ника!

Я открываю дверь внедорожника и выбираюсь на холод. Смотрю на мужа, кутаясь в пальто, и мне хочется броситься ему на шею, каким бы ни был финал…

Я молчу, онемев от чувств.

— Смотри, — говорит Толя. — Но пока не сделаешь, что нужно, ее не получишь.

Ты и так меня не получишь… Как жаль, что мы так далеко и близко одновременно и эти десять шагов нам теперь не преодолеть.

— Куколка, ты как? — Алекс делает шаг вперед, чтобы лучше видеть. — Он тебя бил?

Теперь и я вижу его лицо: собранное, взгляд холодный — а значит, и рассудок тоже.

— Нет…

Беспредельщик смотрит на Толю. Взгляд с прищуром, а шрамы на лице выглядят темными родимыми пятнами. У него масса претензий к моему бывшему.

— Как ты понял, документы не при мне, — он искоса смотрит на людей Захарова. — В безопасном месте, вместе с твоим парнишкой. Хочешь получить, едем туда и один на один меняемся. Ты мне семью, я тебе документы и твоих людей.

Толя пожирает его взглядом.

— Ты должен был привезти их сюда, Беспредельщик.

— Я на дурака похож? Хочешь, бесись, или давай по существу. Едешь? Здесь меняться не буду, у тебя численный перевес. Ты меня завалишь.

Из темноты появляется телохранитель, что-то шепчет Захарову. Алекс с усмешкой наблюдает за ними.

Я не дышу.

Толя слушает начальника охраны, склонив голову. Я вижу сомнения: ему очень нужны документы, нервничает и торопится свалить из страны. У него все козыри на руках, кроме этой досадной оплошности — паспорта.

— Хорошо, — смерив его взглядом, Толя перечисляет условия. — Телохранитель останется со мной. Мать и дочь едут в разных машинах. За руль второй машины сядет второй охранник. Остальные останутся здесь. Согласен?

— Захаров, — говорит Алекс. — Девочка мне тоже нужна.

— Это моя дочь.

— Не твоя, — он показывает на меня глазами. — Её. Ты ее раз в пятилетку видел. Отдашь ребенка моей жене, слово даю, ни в чем препятствовать не буду, мстить тоже.

Алекс снова смотрит мне в глаза. Я переступаю с ноги на ногу, пытаясь обуздать эмоциональный порыв. Неужели, Алекс действительно даст Захарову уехать ради нас с Полинкой? Откажется от замысла с наследством? Таким и был предмет нашей сделки: он обещал вернуть мне дочь, а уговор… он дороже денег.

— Не дури, Беспредельщик, — Толя сплевывает на асфальт. — Всю дорогу Ника будет со мной. Если что-то выкинешь, хоть что-то задумал, я ее пришью.

— Ничего я не выкину. Мне тоже гарантии нужны. Не только тебе.

— Договорились. По машинам! — командует Толя.

— Алекс… — тихо зову я.

— Все хорошо, куколка, — Беспредельщик подмигивает и идет по дороге обратно. Я смотрю в спину и хочется кричать, звать его, чтобы не уходил.

Ни разу не оглянувшись, он пропадает из виду.

Выдыхая пар, я сажусь на заднее сиденье, охранник — за руль, а Толя неожиданно подсаживается ко мне. От него пахнет холодом и крепкими сигаретами. Развалившись на сиденье, он злобно хрипит:

— Погнали.

Я встревоженно оборачиваюсь. Вижу огни фар позади — второй внедорожник пристраивается за нами. К нему взгляд притягивает, как магнитом: там моя дочь. Только бы не проснулась и не увидела, что я снова исчезла…

— Шкурой чувствую, что-то замыслил, тварь, — рычит Толя. — Вон машина его.